Волк среди теней

– Так и должно быть. Один из величайших кораблей, когда-либо построенных. Имел в длину восемьсот восемьдесят два фута и весил сорок шесть тысяч тонн. Высшее достижение инженерной техники и одно из чудес древнего мира.

Внезапно Шэнноу засмеялся.

– Что вас так забавляет, сэр?

– Вам нравятся притчи, Саренто. По-моему, этот корабль – точное отражение вашей безумной мечты: роскошный, цивилизованный и поглощенный морем.

– Если не считать того, что мы его восстановили, – отрезал Саренто.

– Да. Чтобы торчать на горе над развалинами цивилизации, о существовании которой вы в ваши времена даже не знали. Корабль на горе – огромный и бесполезный, как и ваши честолюбивые замыслы.

– Корабль на горе? Пойдемте со мной, мистер Шэнноу. Мне будет приятно показать вам, что такое настоящая сила.

Окруженный стражниками, Саренто повел Шэнноу на верхнюю прогулочную палубу, а оттуда на шлюпочную. До самого горизонта простирался океан, и Ковчег торжественно скользил по звездам, отражающимся в волнах. Шэнноу ощутил запах соли в воздухе, а над гигантскими трубами кружили и пикировали чайки.

– Потрясающе, не правда ли? – спросил Саренто.

Шэнноу била дрожь.

– Это невозможно.

– С Материнским Камнем возможно все.

– И мы правда в море?

– Нет. Ковчег все еще лежит на своей горе. То, что вы видите и ощущаете, – образ, проецируемый магией. Однако, пробей вы отверстие в борту, внутрь польется вода, соленая вода. Ибо Камень будет поддерживать иллюзию. А если вы прыгнете за борт, то погрузитесь в море, ледяное и смертоносное. А потом пронижете его и окажетесь в развалинах Атлантиды. Вот это и есть сила, мистер Шэнноу, причем ничтожная доля силы, заложенной в Камне. Пожелай я, и Ковчег поплывет по настоящему океану. Как в один прекрасный день и произойдет, и тогда я приплыву на нем в порт Нью-Йорка.

– В какое число душ это обойдется? – спросил Шэнноу.

– Какой у вас мелочный ум, мистер Шэнноу! – Саренто покачал головой. – Что такое несколько жизней в сравнении с золотым будущим?

– Нельзя ли нам вернуться внутрь? – сказал Шэнноу. – Здесь холодновато.

– Нам можно, Шэнноу. Вы, боюсь, покинете корабль здесь.

– Как раз тогда, когда мне начинало тут нравиться, – сказал Шэнноу и, когда Саренто сделал знак стражникам, нагнулся и стремительно вытащил из сапога обоюдоострый охотничий нож. Первый стражник упал мертвым с располосованным горлом. Шэнноу выхватил его пистолет и прыгнул к Саренто. Великан нырком упал на палубу. Шэнноу упал на него, бросил нож, ухватил Саренто за воротник и прижал пистолет с взведенным затвором ему под подбородок.

– Будьте столь любезны, прикажите своим стражникам убрать оружие, – прошипел Шэнноу, поднимая Саренто на ноги.

Трое стражников посмотрели на своего начальника.

– Подчинитесь, – сказал он. – Я покончу с этим фарсом по-своему.

– Веди меня к Камню! – потребовал Шэнноу.

– Всенепременно. Ваши детские игры в героизм дают вам на это право.

– Поздравляю вас с подобным хладнокровием.

Их взгляды встретились.

– Возможно, вы полагаете, что верх остался за вами, мистер Шэнноу, однако магия, поднявшая Ковчег с морского дна, не будет разрушена сумасшедшим с адским револьвером в руке.

И Саренто повел его вниз.

А «Титаник» плыл и плыл по призрачному морю…

13

Сон Аваддона был беспокойным, и он проснулся, хватая руками воздух. Черные шелковые простыни промокли от пота. Он спустил ноги с кровати. Он так хорошо чувствовал себя три часа назад, когда в Вавилон привезли Донну Тейбард. И нынче ночью владычество исчадий Ада станет беспредельным – все гороскопы подтверждали это. Донна была той жертвой, которую ожидал Дьявол, и когда он пожрет ее, вся сила Ада вольется в Аваддона.

И все же теперь царь исчадий сидел, дрожа, на кровати, томимый безымянными страхами, которые преследовали его во сне. Он видел, как Йон Шэнноу в недрах Ада сражался с Вельзевулом мечом и пистолетом. А потом Взыскующий Иерусалима обратил глаза на Аваддона, и в этих глазах царь увидел смерть.

Страх не исчезал, и Аваддон подошел к шкафчику у окна, налил вина в кубок и пил мелкими глотками, пока его нервы не успокоились. Он подумал было, не позвать ли Ахназзара, но отказался от этой мысли. Последние дни верховный жрец все больше дрожал от страха в присутствии царя.

– Папочка! – Детский голос заставил Аваддона очнуться. Он резко обернулся, но спальня была пуста. Он заметил свое отражение в высоком прямоугольном зеркале, встал и втянул живот, чтобы выглядеть внушительным.

Аваддон, Владыка Бездны!

– Папочка! – На этот раз голосок донесся из соседней комнаты. Аваддон выбежал за арку двери – ничего, кроме пустого письменного стола и открытого окна. Он заморгал и утер пот с лица.

С улиц за стенами дворца до него доносился ритмичный вопль собирающихся там толп:

– Сатана! Сатана! Сатана!

Вальпурнахт – ночь красоты, когда людям дано увидеть снизошедшего к ним их бога, ощутить его присутствие в воздухе вокруг них, увидеть его образ в сиянии их Кровь-Камней.