Волк среди теней

– В храме ее не будет окружать охрана из двухсот человек. Надо укрыться в городе и попытаться спасти ее перед праздником.

– Мы там будем бросаться в глаза, как болячки на свиной заднице!

– У меня есть в городе несколько домов.

– А как мы узнаем, не поселился ли в них кто-нибудь?

– Ты всегда все видишь в самом черном свете, Джейкоб?

– Угу.

– На лошадях мы доберемся до предместьев при первых лучах рассвета. Твой друг хотя бы сможет немного отлежаться и набраться сил.

Гриффин ухватил Маддена за локоть.

– Джейкоб, он дело говорит. Помоги мне взобраться на лошадь.

Путь занял три часа. По узким улочкам Вавилона Мадден ехал весь подобравшись, каждую секунду ожидая оклика, выстрела или каких-либо признаков, что их заманили в ловушку. Но прохожие словно бы мало чем отличались от поселенцев Авалона. Женщины гуляли с детьми, мужчины болтали на углах, и никто не обращал внимания на двух всадников и на то, что Бетик ведет лошадь Гриффина под уздцы. Проводник караванов был в кожаной куртке, прятавшей его раны, и тратил последние силы на то, чтобы сидеть в седле прямо.

Бетик остановил мальчика, который прогуливал огромного серого волкодава.

– Какой нынче день, малый?

– Двадцать восьмое апреля.

Бетик повел их дальше. Они долго кружили в лабиринте вонючих лачуг по заваленным отбросами проулкам, пока наконец не оказались перед запертыми воротами в высокой ограде. Бетик приподнял узкую цепь, зажал ее в кулаках, и Мадден увидел, как вздулись мышцы на его руках и плечах. Центральное звено растянулось, затем лопнуло. Бетик открыл ворота и впустил их внутрь. Они увидели дом из белого камня со стрельчатыми окнами и арками дверей. Второй этаж под козырьком крутой крыши опоясывал балкон.

– Здесь жила моя сестра, – сказал Бетик.

Позади дома оказалась пустая конюшня. Бетик расседлал лошадей и помог Гриффину войти в дом. Там все покрывала густая пыль – можно было не сомневаться, что туда давно никто не входил.

Мебель была самая скромная, но они полуподвели-полуподнесли Гриффина до широкого прочного дивана у стены под окном.

– Я пойду раздобуду чего-нибудь поесть, – сказал Бетик.

– Праздник уже прошел? – спросил Гриффин.

– Нет. У нас есть еще два дня.

– А что это за Святая Ночь?

– В эту ночь Дьявол нисходит к своим детям.

Шэнноу добрался до каньона в полночь через тридцать семь часов после того, как у него на глазах Бетик и Руфь канули в ночь. Увидев впереди развалины города, он натянул поводья и с чем-то похожим на благоговейный ужас уставился на призрачный корабль. Это был уже не ржавеющий остов – теперь он предстал во всем своем великолепии: четыре гигантские наклонные трубы и шесть рядов огней, жемчужными нитями протянувшихся вдоль его палуб.

Ночной ветер переменил направление, и в каньоне эхом отдались звуки дальней музыки.

По горам прокатился громовой удар, и конь Шэнноу вздыбился. Успокаивая его, он смотрел, как небо прочертила огненная дуга и с сухими хлопками рассыпалась в облако разноцветных звезд. Со стороны корабля донеслись восторженные крики.

Шэнноу снял ремешки с пистолетов и медленно глубоко вздохнул. Коснувшись каблуками боков жеребца, он поехал к развалинам.

Перед ним возникла черная тень…

– Да, вам давно пора выйти в открытую, Льюис, – сказал он. – Вы уже три раза брали меня на прицел.

– Я не хочу убивать вас, Шэнноу. Правда. Поверните лошадь и уезжайте!

– Прямо к зелотам, укрывшимся в лесу?

– Вы сумеете их избежать. С вашим опытом и умением.

Шэнноу молча сидел в седле, глядя в дуло черного ружья и ощущая напряжение, исходящее от Хранителя.

– Неужели я ошибся в вас, Льюис? Я счел вас хорошим человеком. Таким, как Арчер. Я как-то не мог вас представить мясником, режущим женщин и детей, вампиром-кровососом.

– Я солдат. Не принуждайте меня убить вас.

– Что происходит с Ковчегом?

Льюис облизнул губы.

– Нынче ночью мы празднуем Возрождение. Каждый год в это время мы оживляем какие-либо особенности прошлого, показывая подлинность того, что мы храним, подчеркивая, что оно реальность, а не воспоминания о ней. Нынче Ковчег вновь поплывет по волнам во всей своей славе. А теперь уезжайте, Бога ради!

– Бога, Льюис? Начальники исчадий Ада говорят о Боге? Скажите это ветру. Скажите это фермерам, пригвожденным к древесным стволам, и женщинам, поруганным и зарезанным! Но мне не говорите!

– Мы не затеваем войн, Шэнноу. Из века в век мы пытались направить человечество назад, к цивилизации, но ничего не добились. Единства нет. Саренто говорит, что без единства нет порядка, без порядка нет закона, а без закона нет цивилизации. Все великие сдвиги оказывались результатом войны. Скоро все будет по-другому, Шэнноу. Мы восстановим города и превратим мир в сад. Уезжайте же, пожалуйста!