Волк среди волков

— Так! — резко выкрикивает Пагель. — Так, баба вы этакая! — И с неожиданно прорвавшимся гневом: — Ах, баба вы, и не стыдно вам повторять эти вздорные россказни? Книбуш — честный человек, и нечего отравлять ему жизнь, она и без того тяжела.

— Тут вы правы, господин Пагель, — говорит первый десятник. — Я тоже всегда…

— Да что тут долго трепаться, Карл, — снова прерывает его второй. Дело известное, служащие всегда друг за дружку стоят. Ну, а я, если где воняет, так и говорю, а от лесничего здорово попахивает.

— Вы уволены! — резко говорит Пагель. — Немедленно получайте расчет! Даю вам неделю, чтобы очистить квартиру. До свидания!

Он поворачивается и идет по шуршащей траве к своему велосипеду. У него не особенно хорошо на душе. Но что же делать? Бедный парень не виноват, что он глуп и груб. Не виноват и лесничий, что он стар и болен. Молодой десятник теперь, в сезон рубки леса, везде найдет работу, а старый лесничий уже никогда в жизни…

Крепко нажимает он на педали и с минуту пытается думать о письме матери. Каких-нибудь два часа тому назад он был почти счастлив! Но, несмотря на все усилия, письмо остается чем-то очень далеким, точно огонек, который видишь ночью сквозь лесную чащу, но к которому не проберешься, потому что кусты и черные ветви то и дело закрывают от тебя маленькую сияющую точку.

Минуту спустя он догоняет лесничего, тот плетется, опустив голову, точно собака, потерявшая хозяина. Он не поднимает головы и тогда, когда молодой человек останавливается возле него и соскакивает с велосипеда. Плетется, будто он совершенно один.

Некоторое время они молча идут рядом, затем Пагель говорит:

— Шмидта я уволил, господин Книбуш. Завтра он уже не выйдет на работу.

Лесничий долго молчит. Затем, вздыхая, произносит:

— Мало толку, господин Пагель.

— Почему мало толку, господин Книбуш? Одним склочником меньше — значит, одна забота с плеч долой.

— Ах, — говорит старик. — Одна забота с плеч, а на ее место десять новых.

— Какие еще новые? — спрашивает Пагель. — Уж не те ли, что мешают вам сегодня метить деревья?

Но для Книбуша, нынешнего Книбуша, этот вопрос прозвучал слишком назойливо. Он сжал губы и не ответил.

Через минуту Пагель снова начал:

— Я думаю, господин Книбуш, позвонить сегодня доктору, поговорить с ним, а завтра вы к нему пойдете, он, я уверен, освободит вас от работы, и наконец-то вы хорошенько отдохнете. Вы ведь знаете, деньги в больничной кассе можно получать в течение двадцати шести недель.

— Ах, да разве проживешь на больничные деньги? — уныло сказал старик. Но в его голосе уже не было прежнего отчаяния.

— Ведь у вас есть паек, Книбуш. Мы будем вам выдавать, мы не дадим вам помереть с голоду.

— А кто будет работать за меня в лесу? — спрашивает лесничий.

— Не метить деревья — это и я умею, господин Книбуш, — дружелюбно говорит Пагель. — А вашим лесорубам я на время дам какое-нибудь занятие в усадьбе.

— Господин тайный советник в жизни на это не согласится! — возражает лесничий.

— Что там тайный советник! — пренебрежительно говорит Пагель, чтобы показать лесничему, как мало значит тайный советник. — Вот уже месяц, как он не дает о себе знать, так пусть уж мирится с тем, что мы здесь хозяйничаем по-своему.

— Он дает о себе знать, — тихо возражает лесничий. — Он написал мне.

— Да ну! — восклицает ошарашенный Пагель. — Вот тебе и раз! Так что же угодно господину тайному советнику Хорст-Гейнцу фон Тешову? Не намерен ли он вернуться и разыскивать внучку?

Но лесничий Книбуш не отзывается на эту насмешку. Теперь и фройляйн Виолета уже не интересует его, а ведь в прежние времена он так старался заслужить ее расположение. Он интересуется только собой. Поэтому он не отвечает на вопрос Пагеля и после долгой паузы задумчиво произносит:

— Вы и в самом деле думаете, что доктор освободит меня от работы?

— Ну конечно! Ведь вы больны, Книбуш!

— И вы будете выдавать мне паек, несмотря на больничный лист? Но ведь это запрещено, господин Пагель?

— Пока я здесь, вы будете получать по-прежнему ваш паек, господин Книбуш.

— Завтра же иду к врачу, пусть даст мне бюллетень, — заявил лесничий совсем уже другим голосом.

Пагель терпеливо ждал, но Книбуш так и не сказал ни слова, Он молча шел возле молодого управляющего, очевидно погруженный в мечты о беспечной жизни — без забот, хлопот, страхов.

— И что же вам написал господин тайный советник? — спросил наконец Пагель.

Лесничий очнулся от своих грез.

— Раз я болен, мне незачем делать то, что он пишет, — ответил он уклончиво.

— Не смогу ли я выполнить его распоряжения? — мирно предложил Пагель.

Лесничий оторопело взглянул на Пагеля. Как ни странно, по лицу его медленно поползла слабая улыбка. Это было не очень приятное зрелище: казалось, улыбается мертвец. Но все же это была улыбка.

— Вы-то, пожалуй, могли бы… — сказал он, продолжая улыбаться.

— Что мог бы?

Улыбка исчезла. Лицо лесничего снова стало угрюмым.

— Нет, вы расскажете об этом другим, — сказал он уклончиво.

— Я умею держать язык за зубами, вы же знаете, господин Книбуш.

— Но уж барыне вы скажете!