Волк среди волков

— А папа? Один из самых богатых людей в округе. Неужели и его не пригласили?

— О твоем папаше, к сожалению, говорилось очень неодобрительно, — со злобой заметил ротмистр. — Он опять собирается всех перехитрить — хочет дождаться, чем все кончится, а потом уж присоединиться.

«Папа осторожен», — раздумывала фрау фон Праквиц. И вдруг ее испугала новая мысль:

— А если путч не удастся? Что тогда? Кто заплатит за машину?

— Обязательно удастся!

— Но, возможно, и не удастся, — настаивала она. — Ведь не удался же Капповский путч. Семнадцать тысяч марок золотом!

— Но он обязательно удастся!

— Что ни говори, а это возможно! Тогда мы разорены!

— В таком случае пришлось бы возвратить машину!

— А если она будет конфискована? Или пострадает от выстрелов? Семнадцать тысяч марок!

— Когда я в кои-то веки купил автомобиль, ты только и знаешь, что твердишь о семнадцати тысячах марок, — с обидой сказал ротмистр. — А когда твой дорогой папаша требует с нас неслыханные суммы, которые нас разоряют, ты говоришь: мы обязаны уплатить.

— Но, Ахим! Платить за аренду мы должны обязательно, а иметь машину совсем не обязательно!

— Я получил приказание по службе! — Он заупрямился, как осел.

«Ничего не понимаю», — раздумывала она.

— Ты ведь прямо из санатория. Не думал ни о чем, кроме своей охоты на кроликов. И вдруг ни с того ни с сего заговорил о путче и о покупке автомобиля…

Она задумчиво посмотрела на него. Внутреннее чутье все снова предостерегало ее: что-то здесь не вяжется.

Ротмистр покраснел от ее взгляда. Он быстро нагнулся, взял из портсигара сигарету, зажигая ее, сказал:

— Прости, но ты совершенно не в курсе. Дело подготовлялось заранее, я знал о нем еще до отъезда.

— Ахим, не говори этого! — попросила она. — Ты бы обязательно мне рассказал!

— Я обещал молчать.

— Не верю! — воскликнула она. — Вся эта история для тебя самого полная неожиданность. Не поссорься ты с тайным советником Шреком, ты бы сидел еще там и стрелял кроликов, и о путче, покупке машины и обо всем этом вообще не было бы разговора.

— Я не хотел бы еще раз услышать, что ты мне не веришь, выходит, что я лгун, — сказал он с угрозой. — Кроме того, я могу доказать свои слова. Спроси у лесничего, он тебе скажет, что в Нейлоэ очень многие мужчины только ждут приказания. Спроси Виолету, она подтвердит, что в лесу твоего отца есть тайный склад оружия.

— Виолета тоже знает? — воскликнула она, смертельно оскорбленная. — И это называется у вас доверием, это — семья! Я здесь мучаюсь, унижаюсь перед папой, высчитываю каждый грош и хлопочу, я все выношу, покрываю ваши глупости — а у вас от меня тайны? У меня за спиной вы устраиваете заговоры, делаете долги, рискуете всем, ставите на карту наше существование, и я не должна ничего знать?

— Эва, прошу тебя! — воскликнул он, испугавшись действия своих слов. Он протянул ей руку.

Она посмотрела на него, сверкая глазами.

— Нет, мой друг! — в гневе воскликнула она. — Это уж слишком! Книбуш старый болтун; Виолета, несовершеннолетняя, незрелая девочка, с тобой в заговоре — а в отношении меня ты ссылаешься на обещание молчать. Я ничего не должна знать, я не заслужила доверия, которое ты оказываешь им обоим…

— Эва, прошу тебя! — молил он. — Дай мне сказать тебе…

— Нет, — вскипела она. — Ничего мне не говори! Очень тебе благодарна за признания задним числом! Всю нашу совместную жизнь так было. Я устала! Больше не хочу! Пойми же, — гневно воскликнула она и топнула ногой. — Не хочу! Я уже все это сто раз слышала, просьбы о прощении, клятвы взять себя в руки, ласковые слова — нет, спасибо!

Она направилась к двери.

— Эва, — сказал он и бросился за ней. — Я не понимаю, чего ты волнуешься. — Он боролся с собой. Затем, после тяжелой внутренней борьбы: — Хорошо, я сейчас же отошлю машину обратно во Франкфурт.

— Отошлешь машину! — презрительно крикнула она. — Что мне машина!

— Но ты сама же только что сказала. Будь же последовательна, Эва.

— Ты даже не понял, о чем речь! Речь не о машине, речь о доверии! О доверии, которого ты вот уже двадцать лет требуешь от меня, считая, что иначе и быть не может, а сам ко мне не имеешь…

— Послушай, Эва, — перебил он ее, — скажи мне, пожалуйста, точно, чего ты от меня хочешь. Я тебе уже говорил, что готов сейчас же отправить машину обратно во Франкфурт, несмотря на служебный приказ… Собственно… Я, право, не знаю, как мне потом оправдаться…

Он опять запутался, опять стал слаб.