Волк в капкане

— Вы должны оставаться его женой ровно год. В течение этого года ваше поведение должно быть абсолютно безупречным. В этом случае через год вы получите развод с соответствующим содержанием, пятью миллионами франков в качестве разового отступного и любой дом из тех, которыми фактически располагает ваш супруг. Также ваш отец получит документ о том, что он свободен от всяческих претензий банка в отношении долга.

— Зачем Вернеру это нужно?

Но она понимала, зачем. Она должна была безупречным поведением восстановить его репутацию, вернее, то, что от нее осталось после его романа с королевой красоты и после ее неосмотрительной связи с актером. Она была вынуждена принять условия мужа, но затаила в себе лютую ненависть к человеку, который подверг ее такому унижению.

Она вернулась домой. Мужа она теперь видела не чаще, чем до сих пор — он продолжал жить со своей девкой. Только теперь он делал это тайно. На публике он появлялся один.

В конце августа Анн Франсин поняла, что беременна. Если бы она могла хотя бы на минуту поверить, что она ждет ребенка от Жана-Сесиля! Но это было невозможно. Они всегда были осмотрительны. Сомнений не было — она носила плод ненависти ее мужа. Выход был только один — немедленно избавиться от него, пока никто ни о чем не знает.

Но один человек знал — ее верная горничная, которая ухаживала за ней с рождения. Истая католичка Шарлотт Дюшене не могла дать своей девочке погубить душу, совершив убийство невинного ребенка. И остановить ее Шарлотт могла только одним способом.

В клинике, которую Анн-Франсин выбрала, потому что она была достаточно далеко от дома и не имела никакого отношения ни к банку, ни к семье ее мужа, ее встретили приветливо и вежливо. Пригласили в кабинет к главному врачу, чтобы подписать какие-то бумаги. Анн Франсин вошла, не подозревая ничего плохого.

Никакого врача в кабинете не было. Перед столом стоял ее муж собственной персоной.

— Ты! — прошептала бедная женщина. — Что ты тут делаешь? Что тебе от меня нужно?

— Мне нужен мой ребенок. Никакого аборта не будет.

— Убирайся отсюда! Зачем ты надо мной издеваешься?! — взорвалась она. — Я никогда в жизни не соглашусь родить от тебя! Мне не нужен выродок от такого мерзкого скота, как ты!

— А ты его и не получишь. Ну что, догадываешься сама, что у меня есть способы сделать тебя послушной? Или мне нужно тебе все объяснить?

Она знала, что способы у него были. Но она не догадывалась, что будет дальше.

А дальше были семь месяцев заточения в дорогой клинике, где за ней следили и не давали сделать ни шагу без одобрения мужа. Она не понимала, зачем ему нужен еще один ребенок. На словах он любил дочь, но на деле не подходил к ней, слишком занятый возней со своими модельками (которых к этому времени стало уже несколько). Зачем ему был нужен этот ребенок, зачатый от ненависти и злобы? Он и сам не мог это объяснить. Понимал только, что может быть, это дитя даст ему возможность как-то исправить все ошибки. Знал, что не позволит уничтожить беззащитного малыша, чья вина была только в том, что он решил появиться на свет у неправильных родителей.

* * *

Берн, 1966

Ребенок родился ранним утром тридцатого марта 1966 года. Здоровый и красивый мальчик, наследник банка, внук всемогущего Лоренца Ромингера с одной стороны и разоренного графа Корильон де Сен-Брийен — с другой. Роды были тяжелыми и долгими, и, когда все благополучно завершилось, Вернер Ромингер, который все это время ждал в коридоре, как образцовый папаша, проставился для всего родильного отделения и уехал домой, шальной от радости по поводу рождения сына. Через три часа молоденькая акушерка, работающая в клинике первый день и не имеющая понятия об обстоятельствах семейной жизни роженицы, принесла ей ребенка.

Анн Франсин пробудилась от тяжелого сна после анестезии и увидела перед собой медсестру или докторшу, держащую в руках причину всех своих мучений. Крошечный сверток белых пеленок. Она заявила, что не желает даже видеть этого ребенка.

— Его надо покормить, — сказала акушерка. — Бедный малыш еще ничего не ел. Он плачет.

Ребенок молчал до этого момента, но после этих слов, будто получив команду, заорал. Врач начала совать его в руки матери.

— Нет! — закричала Анн Франсин, пытаясь перекричать плач младенца. — Унесите сейчас же!

— Его нужно покормить!

Несколько минут бесплодных пререканий закончились победой акушерки. Анн Франсин капитулировала, не в силах терпеть вопли ребенка. Акушерка помогла ей дать новорожденному грудь. Наступила блаженная тишина.

— Это хоть кто, мальчик или девочка? — без всякого интереса спросила Анн Франсин.

— Чудесный мальчик, — просияла акушерка. Она предполагала, что у жены красавца банкира какой-нибудь послеродовый психоз или депрессия, которую излечит общение с очаровательным сыночком.

— Хорошо, — сказала Анн Франсин. — Оставьте нас. Я позову, когда он закончит есть.