Волк в овчарне

Проведя Хока и Фишер через безупречно выдержанный в строгом стиле коридор, дворецкий ввел их в огромный, великолепно украшенный зал. Яркий утренний свет лился из сияющих окон, поблескивая на белоснежных стенах. Комната напоминала рай. Потолок покрывала прекрасная роспись, изображающая играющих нимф и пастушков. Все, разумеется, в романтическом, а не фривольном стиле. Повсюду великолепные кресла и диваны, на столах стояли различные вина и более крепкие напитки, на серебряных блюдах лежали холодные закуски, словом, по замыслу хозяев, гости должны чувствовать себя комфортно. Хоку пришлось приложить немало усилий, чтобы сохранить безразличный вид.

Спиной к камину стоял высокий, прекрасно сложенный, широкоплечий молодой человек. На вид ему нельзя было дать больше двадцати, а непокорная грива рыжеватых волос делала его еще моложе. Но в его позе и осанке чувствовалась сила и достоинство, выражение лица внушало уважение. Хок без труда догадался, что перед ними хозяин дома и глава клана Макнейлов Джеми Макнейл. Черный костюм Джеми, в знак траура по отцу, сидел безупречно. Когда дворецкий представил пришедших, Макнейл шагнул им навстречу и сердечно приветствовал новых родственников – вежливо поцеловал Изабель, а руку Хока пожал крепко, но не демонстрируя свою силу. Он сделал жест дворецкому оставить их, и Гривз безмолвно исчез за дверью. Пригласив Хока и Фишер к бару, Джеми предложил им выбрать напитки на свой вкус. Казалось, он искренне рад видеть их и все его внимание целиком посвящено новым гостям.

– Как мило, что вы приехали, – любезно произнес Макнейл. – Дорога не слишком утомила вас?

– Терпимо, – ответил Хок, с вежливым поклоном принимая бокал. – Мы оставили багаж на постоялом дворе в Хейвене и прибыли прямо сюда. Хотя, по словам вашего дворецкого, мы попали не в самое удачное время… Он говорил, у вас проблемы с прислугой?

Джеми Макнейл ослепительно улыбнулся, но Хок заметил, что это стоило ему определенных усилий.

– Небольшой домашний кризис, возможно, придется перенести некоторые неудобства. Прошу вас принять мои извинения и разделить мой кров. Можете оставаться здесь, сколько захотите, спален в доме предостаточно, а гостиницы Хейвена весьма небезопасны.

– Вы очень добры, – ответил Хок.

– Пустяки, пустяки. Я предупрежу Гривза, и он приготовит комнаты для вас и вашей сестры.

Джеми протянул руку к колокольчику, лежавшему на камине, но не успел позвонить, как в распахнувшихся дверях появился дворецкий. Хок оторопел от такой прыти, но затем разглядел двух светских дам, следовавших за Гривзом. Джеми с искренней радостью и теплотой приветствовал вошедших. Пока хозяин отдавал распоряжения дворецкому, Хок задумчиво отхлебывал вино. Башня Макнейлов нравилась ему все меньше и меньше. Здесь явно что-то происходило, и Хок начинал подозревать, что причина не связана с Фенрисом. Не забывая прижимать мизинец к бокалу, он одним глотком допил вино. Нет, так можно превратиться в параноика. Если Джеми Макнейл знает о шпионе, то избавление от болтливых слуг – очень правильный шаг. Но ведь Гривз сказал, что слуги уволились давно, следовательно, задолго до прибытия сюда Фенриса… Размышления Хока прервал хозяин дома, который завершил беседу с дворецким и теперь обращался к Стражам:

– Дорогие родственники, разрешите представить вам мою сестру Холли и мою тетю Катрину Доримант.

Дамы сделали реверанс, Хок наклонил голову. Холли Макнейл оказалась яркой рыжеволосой девушкой лет двадцати пяти, почти такая же высокая, как и ее брат, но очень хрупкая. Хоку сразу же захотелось как следует ее накормить. Бледное лицо Холли выглядело изможденным и напряженным, но не лишенным привлекательности. Большие зеленые глаза придавали ей вид маленького ягненка, внезапно оказавшегося среди стаи волков. Что бы ни происходило в Башне Макнейлов, она явно должна была знать об этом. Как и брат, Холли Макнейл носила траур. Черная одежда подчеркивала ее бледность и хрупкость. Она протянула Хоку дрожащую руку, и Хоку пришлось задержать ее в своей ладони, чтобы поцеловать. Он слегка пожал ее прежде, чем отпустить, и заслужил робкую улыбку. Изабель и Холли обнялись. В объятии не чувствовалось сердечности, обычная светская условность.

Катрина Доримант выглядела более ярко. Хотя ее возраст приближался к пятидесяти, она не утратила живости и привлекательности. Она носила темно-пурпурное платье, и нанизанных драгоценностей хватило бы на финансирование небольшой войны, а то и двух. Несмотря на довольно плотное телосложение, она сохранила легкость движений и очаровательные манеры. Когда Хок целовал ее руку, она широко улыбалась и задержала на нем взгляд, прежде чем обнять Изабель. И снова холодное настороженное объятие, в котором больше напряженности, чем искренности. Хок с трудом подавил усмешку. Фишер хорошо справлялась со своей ролью.