Волк в овечьей шкуре - 2 (СИ)

«Ну вот, уже заметили», — подумала я о Егоре. Да и черт с ними, меньше заигрывать будут. Хотя самой было приятно от их отношения не как к командиру, а просто как к девушке. Это также не укрылось от Марины. Когда уже сидели в самолете, она тихо прошептала:

— А я смотрю, сестричка, Верка над тобой хорошо поработала, тебя уже не отличишь. Не смотря на всю эту сбрую, ты остаешься девушкой.

— Почему остаюсь? Я и есть девушка, только в сбруе, — мы тихо засмеялись.

— Я так переживала за тебя, но вижу, что зря. Кстати, как Вера, чем занимается? Ты так и не сказала.

— Ой, Маринка, у нее не пуля, а граната в голове. Отправили на обследование. Так что жди еще одну амазонку. Вот и позывной. — Мы опять тихо засмеялись.

— Вы что смеетесь? — к нам пересела Вика. Ей, видимо, уже надоело в основном мужское общество, и она старалась быть рядом с нами.

— Да так, вспоминаем детство, как с пацанами в войнушки играли, — сказала Марина.

— А я тоже всегда играла с пацанами. И в войнушки тоже, даже в машинки. — Мы опять тихо прыснули смехом. Верней, они, а я так, только улыбнулась.

— Ты маме, кстати, давно звонила? — спросила я.

— Неделю назад, у нее все хорошо. Привет тебе передает.

— В смысле?

— Ну-уу, я сказала.

— Что ты сказала?

— Ну что у меня есть сестра по отцу. И мы встретились.

— А-аа… А она что?

— Назвала кобелем.

— Так вы что, сестры только по отцу? А я все смотрю — совсем не похожи. Ты, кстати, Алина, действительно смахиваешь на Сару Крофт. Только моложе.

— Кто, она или я? — Мы с Мариной засмеялись.

— Ты, конечно.

— Вот, Алинка, ты уже была миссис Смит, теперь Крофт, что дальше? — опять смех.

К нам начали присоединяться и парни, и уже вскоре смех был громче. Все как всегда. Как будто ничего и не было. Я не припомню ни одного вылета, когда в самолете было тихо. Всегда шутки и смех. Так легче настраиваться на работу. Ведь не знаешь, что тебя ждет, и думать не хочется. Только вот, в отличии от того смеха и шуток, сейчас появились и женский смех и голоса. Глядя на этих двух девчонок, затянутых в сбруи военного обмундирования, я не понимала, что ими движет? Ведь они могли бы сделать и другую карьеру, добиться успеха и в гражданской жизни. А они вот считают своим успехом то, что им доверили и выпустили на задание, где надо будет убивать. Или убьют тебя. А может, это и к лучшему? В настоящее время парни вообще не хотят служить, даже год. Может, глядя вот на таких девчонок, им будет стыдно?

Уже перед самым вылетом на борт поднялся Соколов.

— Ну что, я вижу, настроение хорошее? — спросил он, усаживаясь на скамью. — Готовы?

— Так точно, товарищ полковник, — хором ответили все.

Он встал и пересел рядом со мной:

— Ну что, как у тебя дела? Познакомились? Как тебе бойцы?

— Посмотрим, но пока нареканий нет, — улыбнувшись, ответила я.

— Подружились? Это хорошо. Я лечу с вами, буду координировать ваши действия на месте.

Вскоре после взлета в салоне наступила тишина, так всегда бывает. Теперь каждый думал о своем или просто спал.

— Как жена? — спросила я у Андрея.

— Как обычно, в слезы. Знаешь, вот я хотел все спросить… — он замялся.

— Ну спрашивай, что молчишь? Если это касается прошлого, то не сейчас, могут неправильно понять. А если ты хочешь знать, как я отнесся к вашей свадьбе, — я вздохнула. — Ну что, ты же не виноват, что она выбрала тебя. Да и вообще, с тобой у нее более спокойная жизнь. У нас бы с ней все равно ничего бы не вышло, ей нужен другой, такой как ты. Более домашний, что ли. А тот, который постоянно пропадает на своей войне, такие не могут иметь семью, любить женщину. Они герои, но не для женских сердец. Сначала они в восторге, думают, что теперь они в полной безопасности, ведь за такими мужчинами, как за каменной стеной. А вскоре понимают, что все это мираж. Бессонные ночи, ранняя седина, всякие болячки на нервной почве. И если мужчина любит женщину, то он не должен желать ей такого счастья. Обиды нет, а наоборот, радость. С тобой она счастлива. Все нормально, Андрюха. И давай больше не будем возвращаться к этой теме. Тем более, теперь… когда мы с ней… одной крови.

— Вот генерал тоже не может понять, как тебе удается угадывать мысли.

Я засмеялась:

— Глаза — зеркало души. Как говорят, в них все написано, но не каждый видит, что там пишут, — зная, что нас могут услышать, я старалась использовать нейтральные слова, касаемые меня и моего положения.

— Ладно, не буду мешать, поспи, — сказал он.

— Что там с проводником? Я думаю идти двумя группами, одна будет слишком заметна для такого перехода. А если потребуется, можно и тремя.

— Да, такое количество народа быстро бросится в глаза. Мы знали, что ты придешь к такому мнению. Но, к сожалению, мы не можем связаться с нашим агентом. Так что будем использовать первый вариант.

— С «вертушкой»?

— Да, пойдет налегке, без вооружения, тогда топлива хватит, чтобы высадить вас непосредственно в ущелье. Примерно в ста км от места. Я понимаю, что далековато…

— Ты вспомни броски и на двести.

— Но как ты? Я понимаю…

— Нормально, выдержу. А знаешь, мне этот вариант даже больше нравится.

— Почему?