Волк в овечьей шкуре - 2 (СИ)

— Вера, я же не иду убивать всех подряд только потому, что и они могли бы быть на месте тех, кто со мной это сделал. Заметь, что у меня тоже есть повод ненавидеть. И еще какой! Но я не иду мстить всем подряд только потому, что он подонок и видит во мне только дырку. Если я начну мстить за это или за то, что он не видит во мне женщину, я стану такой же, как и он. Месть — плохой товарищ. Просто нужно оставить в прошлом то, что было, и жить настоящим, при этом сделав выводы, чтобы впредь не допускать таких ошибок. Прошлое должно быть наукой, а не смыслом жизни. А если ты собралась мстить, значит, ты делаешь свое прошлое смыслом своей настоящей жизни. Оставь прошлое, иначе оно тебя погубит. Месть слепа, у тебя затемнен разум. Ты не способна думать, когда тобой овладевает чувство мести. Нельзя, Вера, убивать направо и налево. Оружие нам дают не для того, чтобы убивать. Мы не какие-нибудь бандиты, нам его дают, чтобы защищать. Защищать наших детей, наших стариков, наших женщин, матерей, да и Родину, наконец. Я знаю, что говорю. Я видел много крови, страданий, растерзанные пулями тела детей. Сам терял своих друзей. Убивал, наконец. Пусть сердце зачерствело, но при всем этом я не стал черствым и злым на весь чеченский народ. На афганский народ. Мы — русские, и мы способны прощать нашим врагам. И это правильно, это у нас в крови. Если бы мы не прощали, мы тогда должны были и Германию стереть с лица земли, а еще раньше — Францию. Нет, Вера, нельзя так жить, с одной только мыслью о мести. Да и зачем мне такая напарница нужна? Как я могу доверять ей, если знаю, что у нее разум затемнен местью? Мне нужна напарница со светлой холодной головой и горячим сердцем, а не наоборот. Напарница, которая может думать. Которая просто делает свою часть работы. И думает не о мести за свое прошлое, а о работе, о напарнике. Мне тогда будет легче самой, потому что не буду думать, что выкинет эта обезбашенная мстительница. Что у нее в данный момент в голове. О чем она в данный момент думает: о том, как меня прикрыть, или о своем прошлом? И я должна быть уверена, что ты покончила со своим прошлым раз и навсегда, что оно тебя не преследует, и ты в самый ответственный момент не начнешь мстить. Пугаешь ты меня, Вера. Пугаешь. Я понимаю, что у тебя желание защитить себя. Но помни: это желание не должно превратиться в жестокие и бессмысленные убийства. Не надо становиться с теми, кого ты ненавидишь, на одну ступеньку. Ты выше их, выше этих нелюдей. У тебя горячее сердце, так постарайся не превратить его в кусок льда. Лучше голову остуди. — Я сказал все это жестко. Пусть даже и грубо, но я сказал правду. Пусть думает.

Дальше ехали молча. Нас по-прежнему никто не преследовал. Уже проехали Канск. Может, отказались от этой затеи?

* * *

Когда покинули пределы Красноярского края, я решил поспать. Вера так и просидела, поджав к себе ноги и обхватив руками колени, глядя куда-то в темноту, иногда закуривая. За все время она не сказала ни слова. Я слышал, как она иногда всхлипывала и шмыгала носом. Но я молчал. Мне было жалко ее, но я не хотел, чтобы она превратилась в безжалостного убийцу. А все шло к этому.

Подремав пару часов, я обнаружил, что Веры в салоне нет. Осмотрелся и вышел из машины. Веры не было видать. И где ты? Еще этого мне не хватало. Я вздохнул и нашел место, сходил в туалет. Затем достал воду и умылся.

— Привет! — услышал я за спиной. Повернувшись, увидел Веру.

— Привет, ты что, не спала?

— Нет, что-то не хотелось. Давай, я тебе полью, — она взяла бутылку.

На удивление, она была очень спокойной и серьезной. Даже выглядеть стала старше. Умывшись, я достал газовую плиту и заварил кофе. Сегодня были уже четвертые сутки, как мы жили в машине. Уже нужно было где-то и душ принимать. Я даже будучи мужчиной раз в трое суток заезжал в мотели. Но, конечно, я не имею в виду фронтовую жизнь, там и разу в неделю были рады, а если в боевом поиске, то и говорить не приходилось. Но сейчас не боевой поиск, и я не мужчина, да и Вера тоже.

Вечером мы были уже за Иркутском, на подъезде к Улан-Уде. Заехали в придорожный мотель и сняли номер. Пока Вера мылась, я включил телевизор. Я даже забыл, когда в последний раз смотрел новости. Может, там уже война началась, а я и не знаю… Выйдя из душа, Вера молча взяла из чемодана халат.

— Обиделась?

А в ответ — тишина. Она вообще сегодня за день, не считая утра, произнесла всего пару слов. «Ну и ладно», — подумал я и пошел мыться. Наконец-то я встал под теплый душ. Когда вышел, Вера смотрела какой-то фильм.

— Что смотришь?

— Кино.

— Какое?

— «Хакеры».

— Про что?

— Про хакеров.

— Не хочешь разговаривать?

— Я кино смотрю. Ты мне уже все сказала.

Я вздохнул, сел рядом, помолчал и произнес: