Волк в овечьей шкуре

А потом Сайрус уехал учиться, Люк перебрался в Вашингтон в поисках работы. И однажды в баре, где он работал официантом, он увидел ее. Она стала еще краше. От той нескладной соседской девчонки не осталось и следа. Уверенная в себе, сексуальная, источающая притягательность женщина. И только ее смех – такой же пронзительный, остался при ней. Они провели вместе много ночей. Он узнал ее историю. Он пытался ей помочь и даже рассказал о ней Сайрусу. Они пытались справиться с проблемами вместе, но она не пускала их в свой мир. Уязвленная однажды она отбивалась от любого сближения с людьми всегда.

Он знал, что Сайрус тоже влюблен в нее. Но теперь ему было неважно это. Он не был уже таким собственником и единственное, что заботило его: способ вытащить ее из пучины, в которой она тонула, сама того не осознавая.

***

Джеффри был полностью погружен в игру, не моргающим взглядом водя по изменяющейся графике квеста на экране.

–Ну что? Удалось тебе склонить ее к безудержному сексу на катамаране? – Ехидно спросил он у Смита.

Сайрус ничего не ответил и прямо в одежде завалился на свою кровать.

–Люк всегда будет впереди тебя. Ты всегда второй. – Спокойно заметил Джеффри, продолжая игру.

В другой ситуации Сайрус Смит просто налетел бы на него и вышиб челюсть, но сегодня он, почему-то принял это замечание смиренно. Как принимают неизбежный приговор.

–Прости, Джефф, что ляпнул про Глорию и про тебя. – Искренне извинился он.

Джеффри хоть и был в наушниках, слышал это и едва кивнул головой.

–Спасибо, что не стал говорить о Крис. – Поблагодарил спортсмен.

Джеффри напрягся и, опустив наушники на шею, повернулся к Сайрусу.

–Я о ней ничего не знаю. Ты соврал, не я. Ты выдал историю Крис, за историю Глории. Я просто пропустил это мимо ушей.

–Ты винишь меня? – Настороженно спросил Смит.

–Любопытно. – Оскалился Джефф. – Ты знаешь Крис с детства. Ты и Люк. Вы любите ее и предаете. Ты знакомишь меня с Глорией. Ее история ничуть не лучше. Но ты молчишь о Крис и говоришь о Глории не спросив меня! – Его голос с каждым словом повышался, но потом сразу рухнул. – А теперь тебя интересует мое мнение? – Сощурившись, он посмотрел на соседа, терпеливо ожидающего ответа. – Ты виноват. Перед Крис, перед Люком, перед Глорией, даже передо мной и перед теми агентами из Бюро. Но ты не убивал ее. – Выговорил он, наконец, так словно произнес приговор. – Ты слишком слаб для этого. – Презрительно добавил он и, отвернувшись к монитору, снова надел наушники и включился в игру.

Сайрус тяжело выдохнул, будто бы мнение Джеффри о нем было решающим в его судьбе. Последние слова больно ранили его, но еще больнее было осознание истинности этих слов.

***

Она познакомилась с Люком и Сайрусом в детстве. В счастливой части своего детства. Каждое лето мальчики приезжали на лето к бабушке и дедушке и Крис с удовольствием окунулась в новые знакомства. Они рассказывали ей о своей малой родине, о ее красоте, о городах, о том, как ходили в поход с родителями и как сплавлялись по горной речке. А Крис мечтала, что и сама когда-нибудь пойдет в поход. И даже будет начальником лагеря. Соседские мальчишки смеялись над ее мечтами, но только не Люк и не Сайрус. Возможно, именно поэтому она и потянулась к ним всем своим детским наивным сердцем, что они не отвергали ее, не смеялись над ней просто потому что она девчонка и не принижали ее способностей. С ними она чувствовала себя на равных. И они даже иногда позволяли ей быть главной. Не всегда, но даже того малого ей хватало.

А потом пришла влюбленность. Она даже не понимала в кого: то ли в Люка, то ли в Сайруса, то ли в них обоих. Для нее они всегда были неразделимым целым. Два брата, два родных человека, кровно связанных навеки и она не могла себе представить одного без другого. Вот только сами они уже давно были разными людьми, каждый по-своему любившие соседскую девушку, каждый по-своему переживавший, каждый по-своему мечтавшие о ней. Они не хотели делить ее ни с кем, даже с братом, и уж тем более с братом.

Люк был старше, независимее, сильнее. Он давал ей ощущение защищенности. Но Сайрус – младший, свободный, легкий на подъем, создавал атмосферу жизненной простоты, которой ей так не хватало.

А потом все оборвалось: разом и надолго. Мальчики почти перестали с ней общаться и скоро она поняла почему. Они боялись ее, боялись ее жизни, боялись заразится ее проклятьем. И она приняла это и, уходя, не сказала ничего, сохранив всю боль при себе.

Глория пришла в ее жизнь с той же историей. Историей полной страдания, жестокости и обреченности. Девушки познакомились на "работе". Они вместе попали к одному и тому же сутенеру, выжимавшему из них все соки юности. Может быть, именно это их и сблизило: отсутствие понимания при наличии родственников. Глорию бил ее собственный отец, одичавший после смерти жены и не упускавший возможности изрядно поиздеваться над дочерью за любой ее проступок.