Волк за волка

Если бы у нее не было всех этих красных карт и территорий, душивших ее изнутри. Если бы у нее не было пяти волков, а рядом не бежала бы галопом судьба Сопротивления. Если бы не эти двое юношей, преследовавших ее тем прошлым, которого у нее не было. Если бы у нее не было римского адреса, в который ей необходимо попасть прежде, чем она пересечет линию контрольно-пропускного пункта.

Ставки были выше нескольких часов истощения. Нескольких граммов голода.

Тебе больше нечего доказывать. Ты лишь все потеряешь.

Эти слова предназначались Адель. Нормальной гонщице.

Для Яэль они были в квадрате: все, все.

Поэтому она продолжала ехать.

Рим был завернут в сон, как покойник, похожий на скелет в лунном свете. Рёбра жалюзи стучали об окна. Дверные проемы и арки зияли пустотой, как глазницы. Потертые уличные камни напомнили Яэль зубы, сточенные до небольших кусочков. Даже его сердце было сделано из руин: Колизей вздымался навстречу рябой луне. Когда Яэль проезжала мимо него, она почувствовала силу этого места. Всю пыль времени, спадающую по его камням.

Когда Яэль убедилась, что вокруг некому было наблюдать, она заглушила двигатель своего мотоцикла и столкнула его с гоночной трассы, украшенной флагами Оси, в переулок, увешенный стиранным бельем на веревках. Одежда и белые простыни дрожали и перекручивались – тихий танец. Яэль задержалась под ними, вдыхая ароматы лавандового мыла и пропитанного влагой переулка. Пасть улицы зевнула. Пусто.

Часть ее хотела подождать. Позволить тьме выплюнуть все, что она скрывала. Но контрольно-пропускной пункт был все еще впереди, и каждая минута задержки была потерей для официального времени, написанного мелом напротив имени Адель Вольф на табло.

Адрес был недалеко отсюда. Яэль могла сходить туда и обратно в течение пяти минут. О подъезде прямо к двери Сопротивления не было и речи. Её мотоцикл и ездовая экипировка были сами по себе достаточно заметными, а в городе явно наступил комендантский час. Будут патрули. Яэль расстегнула шлем, избавила шею от ловушки Железного креста. Следующей была повязка со свастикой, втиснутая как яркие кишки в кожаный кофр. Затем, последний раз взглянув на пустой переулок, Яэль изменилась сама.

Она возникла как воспоминание, появилась как вздох. Всегда болезненный – переключить, нажать, сдвинуть. Итальянское лицо: оливковая кожа, темные волосы, темные глаза. (Неарийское по строгим стандартам, хотя расовая система Гитлера строилась в равной степени как на политике, так и на слабости лженауки. Как и японцы, итальянцы были «почетными арийцами»[10] из-за своих пронационал-социалистических военных усилий). Этого внешнего вида будет достаточно, чтобы избежать немедленной идентификации, если она наткнется на патруль. Но мощеные улицы оставались пустыми, когда она шла по ним.

Дверь, к которой привели ее зашифрованные числа Райнигера, была небольшой, выкрашенной в красный цвет крови разорванного быка. Тьма поползла внутрь оконных стекол. Яэль постучал четыре раза – два сдвоенных отрывистых удара – как и предписывал протокол.

Тени оставались, облизываясь за шторами. Но она услышала быстрые шаги, замок плавно открылся. Итальянские слова шепнули сквозь щелку: «Что вы хотите?»

– Волки войны собираются, – сказала она первую половину пароля.

– Они поют песню гнилых костей, – ответил голос за дверью. Изъеденное непогодами дерево подалось, показав юношу ненамного моложе Яэль. Тощий, одни локти, лицо, испещренное прыщами. Волосы от подушки были всклокоченными, а глаза тяжелыми ото сна.

– Волчица, – прошептал он ее кличку. – Входи.

– Я не могу остаться, – сказала Яэль партизану, перешагнув через неглубокий дверной проем. В комнате пахло воском и базиликом. – Я все еще в соревновании. Не хочу рисковать и привести хвост от контрольно-пропускного пункта. Мне нужно, чтобы ваша группа отправила запрос в Германию. Я хочу всю информацию, которую Хенрика сможет собрать, на Феликса Вольфа и любую дополнительную информацию, которая у нее есть, об отношениях Луки Лёве с Адель Вольф.

Юноша кивнул: «Мы отправим запрос сразу».

– Скажите ей, что я буду получать досье на стоянке в Каире. – Следующий официальный контрольно-пропускной пункт был в нескольких днях пути (по самым скромным подсчетам). Мысль о том, что может случиться во время этих песчаных километров, беспокоила Яэль, но в этом вопросе выбор был невелик. Она просто изо всех сил постарается избегать Луку и Феликса.

– Есть ли что-нибудь еще, что вам нужно?

Яэль покачала головой.

– Я должна идти. Завершить этап гонки. – Она уже шла, когда говорила это. За дверь, в темноту.

– Я буду наблюдать за вами на «Рейхссендере». Наша надежда идет с тобой, Волчица.