Волк за волка

– Я потерял все в тот день. Свою семью. Свое имя. Свою жизнь. Я был наполовину слеп. У этого глаза кристально-чистое зрение, но я два года даже не мог посмотреть в зеркало. Каждый раз я видел свои шрамы. Я видел их лица: моей Терезы и моей маленькой Кати. Спрашивающих меня, почему я стою тут, а они нет. Почему я не смог их спасти. Я не мог ответить на их вопросы.

Он снова открыл свою ладонь. Дал показаться старой боли.

– Но чем дольше я отказывался смотреть, тем больше понимал, что мне придется смотреть им в лицо. Чем дольше я не слушал, тем больше знал, что мне придется услышать.

– Почему? – снова спросила Яэль.

– Потому что однажды утром я проснулся и понял, что превратился в человека, который не заходит в комнаты с зеркалами. Который не использует полированные ложки и не смотрит через окна в ночное время, когда мог увидеть свое отражение. Притворяясь, что боли не было, я позволил ей укорениться во мне. Я дал ей власть над собой.

– Я решил, что не могу боятся своей жизни. Собственного отражения. Поэтому каждое утро я заставляю себя смотреть в зеркало в течение пяти минут. Встречать лицом к лицу все это.

Яэль посмотрела на свои колени, дрожащую руку:

– Предполагается, что мне станет легче, если я буду просто смотреть?

– Легче? – Влад поперхнулся от этого слова. – Это никогда не станет легче. Боль просто будет меньше. Станет тем, с чем ты сможешь встречаться лицом к лицу. Даже если только на пять минут.

– Но как насчет отделения? – Райнигер часто использовал это слово. Слово, которым поклялся Аарон-Клаус. Слово, которое Влад сам сказал во время их первых учебных занятий. Слово, для которого Яэль пришлось писать собственное определение:

Отделение: Взять что-то, полное боли и огня, и затолкнуть это в самое темное место внутри себя. Место, куда даже ты боишься идти.

– Отделение хорошо. Особенно когда делаешь то, что мы делаем. Но это не идеальное решение. Если ты всегда все подавляешь, не проявляя ни одного истинного чувства, то превратишься в вулкан. БУМ! – Рука со шрамами снова превратилась в кулак, обрушившийся на старое побитое дерево.

– Как Аарон-Клаус… – За исключением того, что это был не Бум, а Хлоп. Слишком тихий. Все впустую.

– Да. – Он кивнул. – Как Клаус. Я совершил ошибку и не научил его отделению. Вся его боль вышла неправильно. Небрежно.

Всюду кровь и помехи. Кнопки на полу. Неправильная смерть.

– Я не мог смотреть, как это произойдет снова. Не с тобой, Яэль. – Его, оставшегося без дочери, покрытая шрамами рука схватила ее, оставшуюся без отца, руку с отметками. – Это то, что делает тебя сильнее. Но ты должна научиться видеть его именно таким. И ты будешь видеть только это, если позволишь себе взглянуть.

– Так что? Я должна просто смотреть на это? Каждую минуту каждый день?

– Ты помнишь, откуда ты пришла и через что прошла. Но ты смотришь прямо. Опусти взгляд. Даже если у тебя остался только один чертов глаз.

Яэль посмотрела еще раз. Сейчас, когда Влад держал ее, рука тряслась меньше.

– Призраки останутся. Так же, как твои номера. Так же, как мои шрамы. Так же, как наша боль. – Влад убрал свою руку. – Но не нужно их бояться.

Помни и будешь отомщена.

Она положила руку обратно на стол.

День 29

Вдох.

Выдох.

Опусти взгляд. Двух чертовых глаз.

Смотри на призраков, выстроившихся в аккуратный маленький ряд.

Между цифрами, которые нельзя стереть.

12, бабушка, 13, мама, 58, Мириам, X, Аарон-Клаус.

Ты никогда не должна забывать мертвых.

Помни и все воздастся. Все воздастся.

Смотри прямо туда, где опасность.

Вдох.

Выдох.

Дождись, и на излете выдоха

Стреляй.

День 30

Прощай. Это всегда было «Прощай», не так ли?

Она никогда не могла сказать это вслух.

Глава 25

Сейчас. 25 марта 1956. Багдад – Нью-Дели

Во время Гонки Оси в 1951 случилось внезапное наводнение. Точно на окраине города Дакка. Стена грязной воды с яростью обрушилась на лидеров гонки, забрав жизнь одного гонщика и потопив байки пяти других. Один гонщик – будущий Победоносный Коби Эйзо – починил двухколесную фермерскую повозку и устремился вперед, прибыв шестым на контрольно-пропускной пункт с опозданием всего на тридцать девять минут. Некоторые оспаривали это продвижение (разве можно соревноваться в гонке на мотоциклах без мотоцикла?), но в конечном итоге должностные лица похвалили Эйзо за находчивость. Гонка Оси была о силе, выживании в еще более худших условиях. Починив повозку, не проявил ли Эйзо эти черты?

Таким образом, в условия Гонки Оси добавили правило № 27: «В случае потери мотоцикла из-за внешних сил, неподконтрольных гонщику, вышеуказанный гонщик может закончить этап гонки при помощи альтернативного транспортного средства».

Согласно правилу 27 гонка продолжалась.