Волк за волком (ЛП)

Парень кивнул:

- Мы отправим прошение прямо сейчас.

- Скажите, что я заберу файлы в штаб-квартире Каира, - следующий город лежал в нескольких днях пути отсюда (в лучшем случае). Мысль о том, что могло произойти за это время, очень пугала Яэль, но выбора не было. Она попытается избегать Луки и Феликса всеми возможными способами.

- Могу ли я еще чем-нибудь помочь?

Яэль покачала головой.

- Мне пора.

Она направилась к двери.

- Я слежу за вами через Рейхссендер. Все наши надежды на вас, Волчица.

Яэль попыталась проглотить слова партизана, откинуть своим прощанием. Но они застряли у нее в горле, проникая внутрь, как иглы. Надежда. Странное слово. В прошлом, когда она была маленькой, оно означало светлую, хрупкую вещь. Легко ломалась под ботинком смотрителя. Но сейчас... сейчас надежда значила слишком много. Она весила, как весь Колизей. Известка и страдания. Кирпичи и время. Вливались в грудную полость Яэль. Место, хранящее ее сердце.

На улицах все еще никого не было, поэтому Яэль прошла сквозь площади с фонтанами и скульптурами довольно свободно. Черная, как уголь, мраморная статуя Фюрера, все еще блестящая от новизны, (Яэль подозревала, что когда-то тут стоял каменный Муссолини) проследила за ней своим мертвым взглядом. Капли птичьих экскрементов красовались у него на плече.

Молодец. Яэль кивнула ближайшему голубю, примостившемуся у окна сзади стоявшего собора. Продолжай в том же духе.

Она как раз собиралась свернуть в аллею, где оставила мотоцикл, как вдруг услышала чьи-то голоса. Яэль остановилась и прижалась к стене собора, прислушиваясь к трем различным говорящим на немецком языке голосам.

Патрульные. Аллея все-таки не такая пустынная, как она думала.

Пальцы Яэль сжали алебастровые стены здания. Она прокралась к углу и осмелилась выглянуть из-за него. Солдаты стояли вокруг ее мотоцикла, как она и опасалась. Тыкали пальцами в кожаное сидение, как стервятники - мертвое тело. Ружья свисали с их плеч, глаза были надежно прикрыты фуражками.

Железный Крест! Нарукавник со свастикой! Конечно, тайное дно, в котором она их оставила, было надежно заперто и скрыто, но солдаты все еще обыскивали мотоцикл. Рано или поздно они обнаружат его существование и найдут ее принадлежности, ясно указывающие на Национальных Социалистов. Сложат кусочки пазла. И все поймут, разрушив план сопротивления.

Времени у Яэль не было. Минуты бежали со скоростью света: тик-так, тик-так, тик-так. Она не могла терять ни секунды.

Показаться в образе Адель она не могла. Победительница Вулф ни под каким предлогом не оставила бы свой мотоцикл в заброшенной аллее, в такой близости от финиша. Какую бы историю она ни рассказала в качестве алиби, ее разберут по кусочкам, будут перебирать, как косточки, и в итоге найдут в ней какой-нибудь промах. Тогда Яэль конец.

На Зюндаппе не было никаких меток. Мужчины не должны были понять, что мотоцикл принадлежал Адель Вулф. Особенно, если темноволосая итальянка заломит им руки и выхвати ружье.

Все равно она не могла выйти сухой из этой истории.

Черные мраморные зрачки Фюрера следили за ней, когда она вышла в аллею.

- Хай Гитлер!

Они подпрыгнули от ее голоса, как будто слова были выстрелом из пистолета. Яэль быстро осмотрела аллею, убедившись, что кроме них никого нет. (Два рядовых. Один сержант. Все хорошо натренированные.) Три ружья. (Карканос. 7.35 мм. Сильный удар, точность орла.) Над их головами развевались простыни. А рядом стоял тяжелый, тяжелый Зюндапп.

Стоявший ближе всего к ней первым пришел в себя и ответил на приветствие.

- Вы вышли на улицу во время комендантского часа, - сказал он грубо по-итальянски.

—ВЕДИ СЕБЯ КАК ВАЖНАЯ ПЕРСОНА А НЕ КАК НЕСЕРЬЕЗНАЯ ДЕВОЧКА—

- Да, - Яэль остановилась у широкого покрывала. Газовые лампы над дверьми домов разрезали между ними воздух. - Я по официальному делу. У меня есть документы.

Мужчины посмотрели друг на друга. Оба рядовых сняли с плеча ружья, но не стали их заряжать. Они не ожидали драки. Кто бы стал, от одинокой девочки из парка?

- По официальному делу? - сержант приманивал ее на наживку. Ближе. Еще ближе.

Рука Яэль вытянулась вперед, затем вверх. Пальцы схватили ткань и потянули. Простыня накрыла голову сержанта, как снежная лавина. Удивленные рядовые начали кричать, пристроив ружья на плече, готовые стрелять. Яэль не дала им возможности напасть, накинувшись на сержанта и ударив его прямо в грудину, отталкивая на первого рядового. Оба запутались в простыни.

Третий патрульный медлил, его пальцы застыли, готовые в любой момент спустить курок. Яэль быстро выбила у него из руки Карканос и перекрыла дыхание, ударив прямо в живот. Он упал на землю, задыхаясь.

Он был просто мальчиком. Не старше того партизана, от которого она возвращалась. Яэль чувствовала дрожание его пульса через кожу на шее.

Нож Яэль мостился в ботинке. П38 надежно спрятан у груди. Простой выход из ситуации. Вечное молчание.