Волхонка. Знаменка. Ленивка. Прогулки по Чертолью

Боже Спаситель наш! Да будут очи твои отверсты день и нощь на место сие, где помазанный твой полагает основание храма, во славу пресвятого имени твоего, и в память неизглаголанных благодеяний твоих, явленных нам! Прими от него сию благодарения жертву, с чистою верою, с пламенною любовию, в глубоком смирении тебе приносимую; приими, благослови и соверши святое начинание его; прибави милости твоя к нему и ко всему августейшему его дому!»

Когда по окончании этой речи клир запел «Тебе Бога хвалим», послышалась пушечная пальба и колокольный звон по всей Москве, продолжавшийся во весь день.

По окончании всего торжества крестный ход двинулся обратно через мост тем же путем к Тихвинской церкви; за ним следовали высочайшие особы при оглушительном «ура» нескольких сот тысяч зрителей, при пушечной неумолкаемой пальбе и повсеместном колокольном звоне.

Воробьевы горы и все места, откуда возможно было только что‑нибудь видеть, все было унизано народом, и когда крестный ход и вся императорская фамилия сошли с террасы и направились к мосту, все это множество зрителей хлынуло на террасу осматривать место закладки; удержать не было средств, и полиция отступилась.

Нам пришлось долго пережидать, пока не прекратилась давка на мосту; тогда лакеи провели нас к Новодевичьему монастырю, где неподалеку в переулке отыскали нашу карету. Было очень холодно, мы перезябли и очень утомились от долгого стояния. В этот день был большой званый обед у Апраксиных, которые приглашали и меня с моими дочерьми, но я не поехала, потому что приходилось ехать домой переодеваться и опять ехать в большое общество, и потому я решила ехать обедать к тетушке графине Александре Николаевне Толстой.

В этот день было чье‑то рождение, на обеде должны были съехаться только родные, все свои, и я могла ехать без переодевания, в чем была одета с утра. На обед к тетушке приехали из бывших на закладке и слышавшие речь Августина, которую стали разбирать:

– Где мы? Что мы видим? Что мы делаем? – На это можно бы так отвечать: Где мы? На Воробьевых горах. – Что мы видим? Видим сыпучий песок. – Что мы делаем? Делаем безрассудство, что не спросясь броду – лезем в воду и такое немаловажное дело начинаем так легкомысленно…

Вообще надобно сказать правду, что было очень немного людей, которые одобряли выбор места для храма, а люди знающие, видевшие план и фасад храма, находили его прекрасным как архитектурный памятник, который был бы хорош в Петербурге, но который не годился для Москвы, потому что мало соответствовал нашим древним храмам Кремля. Витбергу в день закладки дали чин, а немного времени спустя – Владимирский крест на шею».

Добавим к увлекательному и достоверному рассказу Яньковой, что на торжестве закладки храма присутствовало до 400 тысяч зрителей и более 50 тысяч военных. Чин, которым был пожалован Витберг, – коллежский асессор.

Не только Янькова, но и многие ее знакомые поражались «необыкновенной смелостью художественной мысли и таинственностью мистического ее значения», так выразился Д.Н. Свербеев, в записках которого далее читаем: «Это огромнейших размеров здание начиналось уже церковью во имя сошествия Христа в ад; над ней сооружался храм Рождества Спасителя, а еще выше второго должен был возвышаться храм Воскресения. Вся вышина от подошвы первого храма до купола должна была превосходить не одним десятком сажен храм Св. Петра в Риме».

Вскоре после торжественной закладки храма Витберг принял крещение, став из Карла Александром. А крестным его стал сам государь.

По приказанию Александра I собралась Комиссия по построению храма. Всю работу по руководству строительством храма государь возложил на Витберга, несмотря на возражения последнего, ведь в подобных делах молодой архитектор был человеком неопытным. Ему же поручено было составить и «Экономический проект» сооружения храма.

Восемь лет царь дал на воплощение проекта. Наряду с доработкой проекта Витбергу приходилось заниматься поисками материалов для строительства и способами их доставки. На это ушло почти три года. Одновременно архитектор был занят разработкой экономической стороны проекта. И лишь в 1820 г. представленный Витбергом «Экономический проект» был утвержден императором.

В 1823 г. началась заготовка камня (в деревне Григово Верейского уезда) и работы по соединению верховьев Волги и Москвы‑реки. Первый опыт доставки камня оказался удачным, и в 1825 г. последовало высочайшее повеление о соединении обеих рек для доставки камня к храму. Но вывезти большие партии камня так и не удалось: воду в Москве‑реке не смогли поднять до нужного уровня.

Руководство строительством давалось Витбергу с большим трудом. Хотя земляные работы велись в большом объеме, грунт не был по‑настоящему исследован, не было точных соображений об устройстве фундамента. В неудаче с доставкой камня Витберг увидел злонамеренные действия, стоившие казне до 300 тысяч рублей. Это и другие злоупотребления привели Витберга к решению отправиться в Петербург и доложить обо всем царю.