Волхв

Гор, не торопясь, шагал по широкой открытой улице слободы, обходя раскиданные кое-где коровьи «лепешки» и лошадиные «яблоки». По всему видно, скота в слободе держали немало, наверное, не меньше, чем в Коломнах. Яркий денек беззаботно играл красками в посадке березок, тянувшихся, вдоль пыльной дороги. Десяток раз поздоровавшись с встречным людом, он, наконец, приблизился к указанной усадьбе. Шорник жил на краю длинной, проходящей через всю слободу, улицы. За ним к лесу выходили еще три-четыре дома, и, он узнал по поднимающемуся густому дыму из трубы и звонким ударам молотком, работающая кузня. А невдалеке стояли привязанные пять расседланных лошадей. На всякий случай пригнувшись, Гор побыстрее нырнул в приоткрытую калитку усадьбы шорника. И тут же чуть не напоролся на звероватого вида лохматого пса, привязанного сразу за ней. К его счастью пес спал и не сразу дернулся в сторону незваного гостя. Гору ничего не оставалось, как резко ускориться и почти бегом ворваться в дом, резко закрыв дверь за собой. За ней он услышал возмущенный сдерживаемый рык собаки.

— Ох, и страшила, — парень облегченно выдохнул.

Он и не знал, что собаки такие здоровые бывают.

Тут кто-то за его спиной кашлянул и парень обернулся. И только в этот момент понял, что стоит в чужой горнице, а на него внимательно смотрит незнакомый тощий мужик с кожаной повязкой на лбу. Он бросил короткий взгляд на оружие у пояса парня и деловито отложил почти готовую упряжь из тонкой сыромяти:

— Ну, чего стоишь в дверях, заходи, раз пришел.

Гор шагнул к середине горницы. Откинулась занавеска в дальнем углу комнаты, и оттуда вышла сердитая немолодая женщина с тазиком в руках. Она изучающее глянула на парня:

— Есть будешь? — женщина остановилась перед ним, выпятив тазик, прижатый к поясу.

— Нет, нет, благодарю, — Гор вежливо склонился. — Мне Кузьма нужен.

— Вон он, Кузьма твой, — женщина кивнула в сторону наблюдавшего за парнем мужика и решительно обошла Гора. — Сидит тут, нет чтоб по хозяйству помочь. Все сама и сама, — донеслось с улицы.

Хлопнула входная дверь. Парень обернулся к шорнику.

— Не обращай внимания, — качнулся тот. — Она баба хорошая, просто сегодня не с той ноги встала. Городит невесть что. Так что тебя ко мне привело?

Гор подошел и, поправив меч, присел рядом на лавку:

— Я с Белогостом, потворник его. Он велел тебе привет передать и сказать, что сыромять принесли.

— Ну, слава Богу, а то я уже переживать стал. Не случилось ли чего. Волхв все же. А новая власть их не любит. А где он сам?

— Тут, не далече. Говорит, что у вас посторонние в слободе. Потому меня попервой и отправил.

Кузьма нахмурился и поправил волос под головотяжцем:

— Прав, Светлый. Сидят гораки. Уже несколько дней. Но то, пока не страшно. Ведуна, проведу к себе, как стемнеет. Ты уже пойми. Раньше никак не смогу — вдруг эти выскочат — как они к волхвам относятся — молва доносит. Лучше не рисковать. Лады?

— Лады. Так Светлому и передать?

— Так и передай. Сам за вами приду. Так тебе, может, поесть что-нибудь собрать? У меня жареный заяц есть.

— Благодарю. Мы взяли с собой. А вот молочка бы плошку не помешало.

— Молочка? Тебе или Светлому?

Гор улыбнулся:

— Рысенка мы по дороге подобрали. Ему молоко.

— Хм-м, — шорник почесал затылок. — Подожди малость, я до соседа сбегаю. У него коза есть. Ее молоко само лучшее для любого малыша, хоть медвежонка.

Не дожидаясь ответа Гора, Кузьма живо выскочил из дома.

Парень оглянулся в горнице. В красном углу рядом с маленьким идолом Велеса, стояла какая-то рисованная картинка. Он подошел поближе. На картинке ненастоящая женщина прижимала к себе новорожденного с туманным кругом над головой. Она походили на богородицу Ладу, только волос более темный и черты лица не живые какие-то. Он уже слышал, что такие рисунки называются иконы. По новой вере их надо обязательно ставить в красном углу вместо идолов. А вот Кузьма поставил их рядом. Интересно, что это значит? Гор задумался и, присев на лавку, подпер подбородок ладонями. Не успел он придти к какому-то выводу, как дверь снова хлопнула, и в дом спешно вошел сначала Кузьма, а следом его жена. За ними вбежали двое детишек: мальчик лет шести и девочка постарше на пару лет.

— Доброго здоровья! — с порога поздоровались они и смущенные посторонним человеком в доме, юркнули за занавеску.

— Что же не сказал сразу, что у вас рысенек не кормленный, — с порога затараторила она и выставила на стол крынку молока. — Вот козье, самое то, что надо. Забирай и неси скорей, а то еще подохнет голодный.

Шорник весело подмигнул ему:

— Ну что я говорил. Золотая Злата у меня. Если бы еще не вредничала.

Женщина смерила его тяжелым взглядом, и повернулась к Гору:

— Может, все-таки возьмешь, что-нибудь перекусить. У нас заяц жаренный есть.

— Благодарю, у нас есть с собой.

— Ну, как хочешь, — Кузьма приобнял его и отвел от бабы. — Если что надо, ты говори мне. Я все помогу.

Пропустив хмыканье жены между ушей, Гор развернулся к Кузьме лицом и тот вынужден был отпустить его:

— Собака твоя серьезная. Что за масть? Я таких раньше не видел.