Волхв-самозванец

Спустившаяся к нам Наташа с беспокойством смотрит на наши угрюмые лица:

– Вы что, поссорились?

– С чего бы это?

– А что сидите словно буки?

– Да так – взгрустнулось...

– Понятно, совсем зачахли без женского общества. Ну вот, я с вами. Можете улыбнуться.

Улыбаемся.

– За тебя, – поднимает бокал Натка.

– Присоединяюсь.

Данила чокается с нами.

Медленно тянем золотистую жидкость, наслаждаясь каждым глотком. За окном неистовствует природа, но на душе спокойно и хорошо. Свет, мигнув напоследок, тухнет.

– Ой!

Достаю из кармана зажигалку и зажигаю свечи. Мягкий, живой свет наполняет комнату.

– Нужно подняться наверх к Савушке.

– Он спит, – сообщает Ната.

– Тогда все в порядке.

Язычки пламени притягивают к себе взгляды, завораживая. Смотришь... смотришь... и начинает казаться, что ты видишь саламандр, переплетающихся своими огненными телами в вечном танце, который постоянен и в то же время неповторим.

Язычки пламени дергаются и начинают тревожно метаться из стороны в сторону. Свет и тень сливаются, образуя причудливый образ, словно сошедший с картин импрессионистов. Постепенно краски теряют нереальную насыщенность, контуры прорисовываются, мерцание уменьшается, и становится возможным рассмотреть старушечье лицо с огромной волосатой родинкой на носу. Знакомое такое лицо...

– Эк, диво-дивное, – всплескивает руками Баба Яга, с любопытством озираясь по сторонам. – Куды тебя занесло, соколик?

– Привет, бабанька, – высунувшись из-под дивана, вполне по-человечески приветствует пенсионерку-ведьму кот-баюн.

Ладно, это я к подобному привычный, а вот мои друзья... Данила кувырком уходит в сторону, замерши в боевой стойке и мигом протрезвев.

– Ой! – Ната всплескивает руками и прижимает их к груди. – Кто это?

– Бабушка Яга, – представляю я.

– Здра-авствуйте.

– Здрасьте, – бурчит Яга, мигом покончив с любезностями и переходя к делу. – Беда у нас приключилась, Аркаша.

– Что-то с Аленкой?

– С ней, родимой. Пропала она. Прямо из отчего терема умыкнул лиходей.

– Шо?! Опять? – возмущенно шипит Василий.

– Кощей?

– То точно неведомо... Только больше, пожалуй, некому. Его, душегуба, проделки. Все неймется Бессмертному. – Бабка вздыхает, шмыгнув основной достопримечательностью своего лица. – И ты куда-то пропал...

– Уже нашелся.

– Воротишься? – скосив взгляд на Натку, спрашивает Яга Костеногова.

– Непременно.

– А...

– Остальное при встрече.

– Ты уж, волхв, поспеши.

– Непременно.

– Чудное место, право слово, – вздыхает Баба Яга. Пламя свечей дрогнуло и погасло, изображение пошло рябью и растаяло. Лишь легкий дымок поднялся над едва различимыми светлячками, мерцающими на кончиках фитильков. В сети появилось электричество, и люстра, моргнув всеми своими пятью шестидесятиваттными глазками, наполнила комнату ярким искусственным светом.

– И что все это значит? – осипшим голосом спрашивает Данила.

– Вот, теперь вы все знаете, – отвечаю я, чувствуя облегчение от того, что все разрешилось само собой – теперь они знают про сказочный мир.

– Что-то мне так не показалось. – Данила медленно присаживается на краешек кресла, подальше от развалившегося кота-баюна. Наполняет пустую рюмку водкой по ободок, поднимает и залпом проглатывает ее содержимое. – Ух...

– Он разговаривал? – словно сомневаясь в очевидном, Ната кивает на кота, который, пользуясь случаем, сует морду в Данилин бокал в попытке добраться до остатков пива.

– Значит, так. – Я опустился на диван и, аккуратно взяв юное дарование за загривок, ссадил его на пол. – Найди Прокопа и скажи, чтобы собирался.

– Кх-кх, – раздалось из-за шторки.

Данила лишь устало повел глазами и наполнил стопку по новой.

– Это ты, Прокоп?

– Я.

– Выходи, не бойся. Уже можно.

Домовой, застенчиво улыбаясь, подошел к столу и поздоровался с присутствующими.

– Доброго вечера.

– Доброго.

– Прокоп, возьми Ваську в подмогу и начинайте собираться, а мне нужно еще с друзьями поговорить.

– Заметано. – Домовой шмыгнул носом и повернулся к баюну. – Пошли, пьянь беспробудная.

Ната проводила их взглядом, повернулась к Даниле:

– Налей и мне.

Они молча проглотили огненную воду и выжидающе уставились на меня.

– Рассказывай.

– Особо-то рассказывать нечего, вы, наверное, и сами обо всем догадались. Существует некий сказочный мир... Скорее это просто какой-то параллельный мир, где живут персонажи наших сказок. Не вымышленные, реальные. И совершенно разные: и хорошие, и плохие, но по большей части обыкновенные – по обстоятельствам злые, под настроение добрые. И вот в этот-то мир я и нашел дорогу. Сперва было просто интересно – все так необычно, загадочно, потом душа прикипела, встретил Аленку... как родной стал мне тот мир.

– Эти оттуда?

– Прокоп с Васькой?

– Они самые.

– Оттуда. Прокоп – домовой. Васька – как у Пушкина: «Идет направо – песнь заводит, налево – сказку говорит...» – кот-баюн.

– Я так поняла, у тебя в том мире неприятности? – Наташа сразу приняла рассказ на веру. Впрочем, при таких доказательствах речь о вере уже не идет – это знание.

– Да.

– А почему молчишь? Неужели мы не помогли бы?

– Извините.

– Ладно. Потом разберемся. Ты, кажется, спешил?

– Да.