Волхв-самозванец

– Ничего не понимаю.

Баба Яга с удвоенным старанием принялась мне что-то втолковывать.

– А звук передавать нельзя?

Яга хлопнула себя по лбу и исчезла из поля зрения.

Некоторое время я любовался ленивым бегом мухи по закопченной стене, затем в эфир прорвались вздохи и охи. Кто-то голосом Бабы Яги матерно выругался в адрес наглых червей, которые умудряются забраться в волшебные яблоки, словно им настоящих мало.

Лицо Яги вернулось на место и обеспокоенно произнесло:

– Раз, два. Как слышно?

– Слышимость нормальная, – сообщил я ей.

– Молодцом держишься, голубь, – сказала Яга. – Новости у меня для тебя хорошие есть.

– Какие?

– Нашла я в чулане баночку заветную...

– Поллитру, что ли?

– Да где ж ее столько наберешь?! Но и того, что есть, хватит с лихвой.

– Для чего?

– Голову тебе приживить да воскресить.

– Как?

– Водицей живою.

– А вдруг она просроченная, выветрилась давно.

– Да не должна бы, – неуверенно возразила Яга. – Нужно попробовать.

– Лучше не нужно. Я расставаться с собственной головой и на миг не желаю.

– А что же делать? Казнь-то царевым указом назначена.

– Убегу.

– Не по-молодецки это как-то.

– Зато голова цела.

Баба Яга довольно усмехнулась, обнажив свой единственный зуб:

– Умен. Ну да я на всякий случай водицу с собой захвачу, вдруг пригодится.

Изображение пошло рябью.

– Вот же неугомонный слизняк, опять чего-то там прогрыз.

– До встречи, – крикнул я до того, как связь окончательно прервалась.

– Удачи-и-и...

Да, благосклонность сей ветреной девицы мне нужна как никогда.

Глава 29 КАЗНЬ

А мне летать охота...

Песенка водяного

Если вы спросите, собирался ли я присутствовать на собственной казни, то ответ будет однозначный: «Нет!!!»

А пришлось...

Припершийся ни свет ни заря палач явился не один, а с тройкой крепких стрельцов, кои и должны были отконвоировать меня до самого помоста, где им надлежало передать меня из рук в руки непосредственному исполнителю приговора.

– Не убежал же! – упредил я негодующий возглас одноглазого, узревшего отсутствие веревок на моих руках.

– Отсюда не улетишь, – оскалился он, хитро щуря глаз.

Какое-то нехорошее предчувствие царапнуло сердце, но тут же испарилось, так и не сформировавшись в определенное беспокойство.

– Раздевайся!

– Ага, щас! Извращенцы.

Один из стрельцов дернулся было урезонить меня при помощи кулака, но второй успел перехватить занесенный кулак.

– Я бы на твоем месте этого не делал, – посоветовал он задиристому.

– Это почему? – насупился тот.

– А если ответит?

– Да я его голыми руками...

– Как Чудо-Юдо? – с иронической ухмылкой поинтересовался мой заступник.

Его оппонент мигом сник, а я расправил плечи – как-никак герой.

– На казнь нужно идти в казенном, – уперся палач, тыча мне в живот свернутой в рулон холщовой рубахой, внешний вид которой и запах навевали мысль о сотне немытых тел, встретивших свой последний миг непосредственно в ней.

– Не буду я этого надевать.

– Ну, нет так нет, – подозрительно легко уступил одноглазый палач. – Не очень-то твои вещи мне и нужны. Но руки нужно связать.

Сопротивляться бесполезно – меня элементарно задавят массой, – и я добровольно протягиваю руки. Их связывают. Первый раунд за мной. Окажи я сопротивление, руки заломили бы за спину и там скрутили. А так какая-никакая, а все возможность как-то ими действовать.

А вот об этом мы не договаривались!

Вокруг пояса завязали еще одну веревку, концы которой, метра по три длиной, накрутили на руку двое из стрельцов.

– Пошли! – скомандовал палач.

– Хи-хи, – ударил в спину мерзкий смех.

Я обернулся и успел рассмотреть отступающую в тень фигуру привидения, посетившего меня вчера вечером.

Хорошо же, стукач! Если выживу, приведу из своего мира попа-экзорциста, он тебе покажет.

Стрельцы тоже обернулись, но немного позже и ничего не успели рассмотреть, тем не менее беспокойство охватило их, и они поспешили покинуть неуютное подземелье.

Пройдя через открывшиеся со скрипом двери, мы оказались в царском саду, расположенном за глухой стенкой дворца. Второй раз за свою карьеру волхва я покидаю «гостеприимное» подземелье, куда меня неизменно доставляют в бессознательном состоянии. Что-то не нравится это мне... так и система может выработаться... От земли веет прохладой, и я зябко передергиваю плечами.

Ночи стали заметно холоднее – осень на дворе. А кажется, только вчера мы с Аленкой целовались вот под этим раскидистым вязом... обнимались, забравшись в густые заросли сирени... наполняя короткие минуты встреч безумной страстью и чарующей нежностью. Но как же давно было это вчера...

Затворив за нами вход в темницу, двое стражников остались на посту, а двое других присоединились к нашему кортежу.

– А чего так рано? – поинтересовался я у более расположенного ко мне стрельца. Того, который заступился за меня в подвале. – Казнь-то вроде днем будет?

– Дык заведено так. Чтобы народ насмотрелся, значицца, на злодея, простите, кудесник, это вас не касается, вы-то герой, защитник, токмо, конечно, царев преступник...

Несчастный совсем запутался, не в силах разобраться, кто же я на самом деле: герой или преступник.