Волки

Дело началось с того, что дерзкая пантера задрала телку и покинула свою добычу в сухом перелеске, свободном от всякой чащи, да еще под деревом, представлявшим особые удобства для устройства засады.

На небольшой высоте от земли в стволе начиналась развилина, один сук которой отлого спускался к земле, кончаясь в каких-нибудь шести футах от нее. Между двумя сучьями ясно было видно тело жертвы, и охотник Кестон решил воспользоваться развилиной, чтобы выследить хищницу.

Притащили из лагеря одеяло и подушки, да в придачу еще запас камней, чтобы разгонять непрошенных гостей, и как раз перед заходом солнца Кестон залез на дерево, где расположился для дозора.

Для человека, привыкшего к джунглям и любящего их, в этом долгом бодрствовании не было скучного однообразия. Пока было светло, кругом слышалось веселое перекликание птиц; с наступлением же темноты затянули свою песню шакалы, и вскоре показались неясные движущиеся фигуры.

Первыми явились зайцы; один из них прыснул прочь от внезапного шороха, и сердце у Кестона ёкнуло, но то оказался шакал, живо исчезнувший в темноте. Затем из леса вышла более крупная фигура с горящими зелеными глазами. Кестон уже взвел курок, но тут же отложил ружье в сторону. Это была только гиена, в которую он пустил камнем; пантеры же все еще не было видно.

Мало-по-малу очарование залитых лунным светом джунглей с мириадами разнообразнейших голосов и звуков вытеснило самое сознание того, для чего он находился здесь. Вдруг он услыхал, что кто-то теребит добычу у его ног. Мгновенно мечтателя как не бывало, и налицо остался один только страстный охотник.

Хотя Кестон хорошо знал, где именно находится добыча, однако, не мог ничего рассмотреть, кроме темного пятна, и стрелять было немыслимо. Между тем он знал, что добычи осталось достаточно, чтобы занять пантеру в течение доброго часа; а к тому времени луна перейдет ближе и осветит прогалину достаточно ярко для прицела.

Пантера рвала и грызла, не подозревая о близкой опасности, и охотник опять размечтался. Вдруг он вздрогнул и чутко прислушался, ущипнув себя, чтобы удостовериться, что не спит. Он явственно разобрал лай стаи гончих, направлявшейся прямо к нему.

Что-то с треском вырвалось из чащи налево от прогалины. Животное вошло в полосу лунного света, и Кестон узнал при свете луны большую дикую козу, скачущую в смертельном страхе. Хор звучал все ближе и ближе, и можно было уже заметить его отличие от лая настоящих гончих. Тем не менее сходство оставалось поразительным, и Кестон с неудержимым любопытством дожидался появления стаи.

Минуту спустя из джунглей скользнуло несколько темных теней. Хор прервался на миг злобным рявканьем и визгом боли; внизу послышалась краткая возня, затем сук сильно тряхнуло. Однако Кестон не оглянулся посмотреть, в чем дело, ибо часть охотящихся животных показалась на освещенной поляне, и он узнал волков, гораздо более крупных, чем ему когда-либо приходилось видеть. Не обратив внимания на пантеру, они помчались по следу козы, продолжая заливаться звонким лаем. Их было не менее сорока.

— Вот так штука! — едва не воскликнул вслух Кестон.

Ему и раньше приходилось встречаться с волками, но то бывали маленькие партии в пять-шесть штук. Никогда еще он не видал их охотящимися целой стаей, наподобие гончих, и не подозревал, что их лай почти не отличается от лая последних.

Но раздумывать было некогда. Рядом с ним послышалось словно фырканье двадцати кошек, и, наклонившись вниз, он увидел, что на нижнем сучке развилины сидит пантера, глядя не на него, а вслед исчезающим волкам.

Стрелять было невозможно, так как поперек торчала ветка. Оставалось только ждать. Кестону казалось, что прошло бесконечно много времени, прежде чем шум погони замер вдали и пантера осмелилась соскочить и вновь приняться за свой ужин. Не прошло и десяти минут, как луна навела на нее свой свет, и Кестон покончил с ней одним выстрелом.

Он свистнул, подавая сигнал сопровождавшим его людям, но никто не явился на его зов. Кестон повторил сигнал, после чего в отдалении послышался голос, громко бранившийся на туземном наречии. Третий свисток оказал не больше действия, и Кестон сам отправился туда, где оставил туземцев. Налицо оказался только один из них, громко ругавшийся, глядя на верхушку дерева, перед которым он стоял.

Кестон подошел к нему.

— В чем дело, Джафир Хан? — спросил он. — Где все остальные?

— Эти трусы забрались на дерево, сагиб, — сказал Джафир Хан, — и говорят, что ни за что не спустятся вниз.

— В самом деле? — заметил Кестон. — В таком случае мы разведем под ними костер и подкурим их.

— Сагиб, волки-призраки!.. — раздался сверху жалобный голос.

— Волки? — повторил Кестон. — Ну, в таком случае вам бояться нечего, потому что они питаются козами, я сам видел, как они гнались за козою. Вдобавок они теперь далеко, а пантеру я угостил пулей. И теперь, если вы не сойдете вниз, так и знайте, что я разведу под вами костер.