Волки

Схватив ее за шею, он грузно свалил ее с ног. Толчок был так силен, что телка перекувырнулась через голову. Лобо также проделал сальтомортале, но немедленно вскочил на ноги, и подоспевшие помощники покончили с телкой в несколько секунд.

Наблюдавший за волками человек двинулся к ним вскачь с громким криком. Волки по обыкновению удалились, и ковбой, запасшийся стрихнином, живо наложил яду в трех местах туши телки, затем убрался во-свояси, зная, что волки возвратятся для еды, так как животное было убито ими самими. Но когда он на следующее утро возвратился за ожидаемыми жертвами, оказалось, что, хотя волки и съели телку, — однако тщательно выбрали и отбросили все отравленные части.

Страх, нагоняемый большим волком на скотоводов, рос с каждым годом, и с каждым годом награда, назначенная за его голову росла, пока не достигла, наконец, тысячи долларов — поистине баснословной цены для волка.

Привлеченный обещанной наградой, в ущелье Куррумпо прискакал однажды техасский волчатник Таннерей. Он был снаряжен как нельзя лучше для волчьей охоты. У него была первоклассная лошадь, ружье и свора огромных волкодавов. В дальних равнинах Техаса он и его псы затравили не одного волка, и он нисколько не сомневался, что по прошествии нескольких дней скальп старого Лобо будет болтаться на его седле.

Он бодро пустился на ловлю на рассвете летнего утра, и скоро его большие собаки весело подали голос, извещая, что напали на след добычи. За две мили они уже увидели стаю Куррумпо, и погоня стала быстрой и яростной. Волкодавы предназначались для того только, чтобы задержать волков до тех пор, пока охотник не подоспеет и не перестреляет их, что бывало нетрудно в открытых равнинах Техаса.

Но здесь обнаружилась новая особенность местности, показавшая, как искусно Лобо избрал свое поле действий: равнины пересекаются здесь во всех направлениях скалистыми ущелиями Куррумпо.

Старый волк тотчас же направился к ближайшему из них и, перебравшись по ту его сторону, избавился от глаз охотника. Стая его затем рассеялась, рассеяв тем самым собак, и, когда они вновь соединились в отдаленном месте, само собой разумеется, не все собаки оказались налицо. Волки же обратились на своих преследователей и убили многих из них.

Когда Таннерей вечером стал скликать своих волкодавов, только шесть оказались налицо, и двое из этих шести в страшных ранах.

Охотник сделал еще две попытки завоевать скальп Лобо, но обе были неудачны, а в последний раз лучшая его лошадь разбилась насмерть в горах; после этого он в унынии отказался от охоты и возвратился в Техас, попрежнему оставляя Лобо бичом Куррумпо.

На следующий год явились два других охотника, решивших заслужить заманчивую награду.

Но их искусно составленные яды не подействовали на седого губителя. Попрежнему совершались его ежедневные обходы и ежедневные пиры, и не прошло нескольких недель, как оба охотника в отчаянии махнули руками и отправились охотиться в других краях.

Весной, после своей неудачной попытки покончить с Лобо, местный фермер Джо Колон получил унизительный урок, доказавший ему, что большой волк попросту презирал своих врагов и питал бесконечную уверенность в себе.

Ферма Колона была расположена на небольшом притоке Куррумпо, в живописном ущельи, и среди утесов этого самого ущелья, в какой-нибудь тысяче ярдов от дома, старик Лобо и его подруга устроили себе логовище и воспитали детенышей.

Здесь они прожили все лето, истребляя коров, овец и собак Джо и издеваясь над всеми его ядами и капканами, надежно защищенные недрами скалистых пещер, в то время как Джо тщетно ломал себе голову, стараясь измыслить способы выкурить их оттуда или выжить динамитом.

— Вот где он прожил все лето, — говорил Джо, указывая на каменистый утес, — и я не мог ничего с ним сделать. Я был перед ним дурак дураком.

II. Хитрость старого Лобо

Эти рассказы, передаваемые ковбоями, внушали мне мало веры до тех пор, пока я сам осенью того же года не познакомился с лукавым мародером, после чего узнал его более основательно, чем кто бы то ни было другой. За несколько лет до того я вел жизнь волчатника, но позднее род моих занятий изменился, приковав меня к ненавистной душной конторе.

Давно уже меня тянуло к вольной жизни, и когда один мой приятель, фермер из Куррумпо, пригласил меня в Новую Мексику попытать счастья с хищнической стаей, я охотно принял приглашение и поспешил прибыть во владение Лобо для скорейшего знакомства с ним.

Первые дни были посвящены разъездам с целью ознакомления с местностью, и время от времени мой проводник указывал на труп коровы, приговаривая: «Это он тут потрудился».

Мне стало вполне ясно, что в этой каменистой местности нечего и думать о преследовании Лобо с лошадьми и борзыми, и единственным средством борьбы оставались отрава и капканы. В данное время у нас не имелось достаточно крупных капканов, поэтому я принялся за дело с отравой.