Волки

Кайле Нордан, все время хмурясь и поглядывая в чертежи, ковырялся отверткой в каком-то приборе. В студии стояла тишина, прерываемая щелканьем клавиатуры и бряканьем отверткой о железо.

– Кайле, – вдруг произнес Най.

– А?

– Думаешь, не прогорим?

Нордан пожал плечами.

– Не прогорали до этого. С чего бы теперь?

– Потому что с нами теперь она.

Кай опустил глаза и задумался. Он бы соврал, если бы сказал, что его не посещали такие же мысли. Естественно, каждый в «Лобосе» понимал, что появление нового участника изменит все.

– А если это на один раз? – спросил Кай. – Может, мы используем ее для этой операции, а потом просто убьем. Маэлю такое может прийти на ум.

– Вряд ли. Он… ценит ее. Она ему нравится.

Най знал Маэля очень хорошо и видел, что он впечатлен новенькой. Кто бы мог подумать! Все началось с того, что он взял ее в заложники.

– Раз Маэль ценит ее, значит, стоящая. А это значит, не прогорим, – с уверенностью сказал Кайле, собираясь вернуться к своим схемам.

Но Леманн вновь отвлек друга. Глядя ему в глаза, он наконец высказал то, что действительно было у него на уме:

– Она может подставить нас. И у меня нет запасного плана на этот случай. Основная сложность этой операции в том, что все ставки сделаны на нее.

Кайле замер, понимая, что и такое может быть. Он родился в Англии, и ему были присущи категоричность и строгость. Для него существовало лишь черное и белое. Либо да, либо нет. Либо мертв, либо жив. В свои двадцать два года он мыслил и поступал как сорокалетний.

– Нет проблем, Най, – ответил Кайле. – Убьем ее, если что-то пойдет не так. И попытаемся смыться.

Леманн нервно сглотнул и поежился.

– Я уверен, Маэль понимает, что такое возможно. Как думаешь, у него есть план на такой случай?

Слабо улыбнувшись, Най кивнул и вернулся к своему ноутбуку. Сантана был легкомысленным и спонтанным, но его хорошо развитый интеллект и сообразительность обычно вытаскивали группировку из всех проблем. Полагаться на Маэля – значит полагаться на случай.

* * *

Она стояла на крыше, обняв себя за плечи и пытаясь согреться. Ветер обдувал ее тело, волосы сбились и растрепались, сливаясь с черным небом. Анна-Мария все еще была в черном «райском» платье, она стояла, крепко задумавшись о чем-то.

Маэль, тихо поднявшийся на крышу, медленно подошел к ней и произнес:

– Души,
Что смеют сознавать свое бесмертье,
Что смеют всемогущему тирану
Глядеть в его бессмертное лицо,
И говорить, что зло его

 – не благо [10].

Анна-Мария обернулась, услышав эти слова.

– Лорд Байрон, – пояснил Маэль, сунув руки в карманы. – Тебя беспокоит, что мы творим зло? А кто определяет это, если Бога нет?

– Наверное, сам человек?

– Верно, – кивнул Маэль.

Он скинул пиджак и остался в одной черной футболке. Его каштановые волосы тоже трепал ветер, и пряди упали ему на лоб.

– Главное, не осуждай сама себя. Каждый делает то, что делает, по своим причинам.

– Ты ничего не понимаешь, – отмахнулась Валевская.

Маэльен горько усмехнулся детской наивности девушки.

– Тебе как будто четырнадцать лет. Ты мыслишь, словно подросток, и ведешь себя так же.

– Что?

– Ты думаешь, что уже все знаешь. Что другие не понимают тебя, и ты явно чем-то выделяешься. Но это не так. Ты, как и все. Вместо того чтобы думать о том, какая ты особенная и недопонятая, лучше займись собой и своей жизнью. Иначе все бессмысленно.

Анна-Мария всплеснула руками.

– Не ты ли все твердил мне, какая я неординарная?

– Да, – кивнул Маэль. – Но твой цинизм и снобизм все портят.

Маэль оказался совсем близко и накинул ей на плечи свой пиджак. Анна-Мария отвела взгляд. Она ощутила запах парфюма Paco Rabbane, он словно обволок ее и одурманил голову. Сантана положил руки на плечи девушке и снова заговорил:

– Ты знаешь, на досуге я изучаю историю. Так вот, в Средневековье жить любили. Дни были так скоротечны, быстры и насыщены событиями, что люди едва поспевали за миром. Тогда жили недолго, смерть могла наступить в любую секунду. Поэтому люди дорожили своими жизнями, знали, что умереть могут в любой день. А что сейчас? Гуманизм, высокий уровень медицины, демократия. Мы живем долго, медленно, пресыщенные жизнью, которая нам надоела из-за изобилия возможностей и выбора. У нас нет чувства страха, нет адреналина. Мы забыли настоящий вкус жизни, забыли моменты, когда ты на волосок от смерти и особенно хочется жить. И я это ненавижу. Я делаю все, чтобы наполнить мои дни страхом, событиями и движением. Мне нравится чувствовать дыхание смерти за спиной. Я вершу свою судьбу сам, но доверяю случаю. Я могу умереть сегодня или завтра. И благодаря этому я ценю каждую секунду, наслаждаюсь ею. А ты страдаешь и мучаешься всю жизнь, влачишь жалкое существование. Так дай мне помочь тебе. Дай уничтожить эту рутину и вдохнуть в тебя настоящую жизнь. Ты готова?

– Да, – с трепетом ответила Анна-Мария.

– Прекрасно, – улыбнулся Маэль, проводя пальцами по щеке Валевской и завороженно рассматривая ее. – Ты ведь действительно… великолепная.