Волки

«Спасибо, что у тебя хватает совести не позорить нас настолько, чтобы сидеть в солистках. Уж спасибо хотя бы за то, что стала примой второго состава.

Конечно же, это смешно. Смешно и позорно, что ты все-таки не полноправная прима. Ты, быть может, пытаешься специально унизить наш род? Вспоминая тебя в детстве, могу сказать, что ты всегда обладала незаурядной вредностью и злопамятностью. Месть ли это? Или ты столь бездарна, что у тебя не хватает способностей стать первой среди первых? Прискорбно, Анна-Мария, очень прискорбно. Стало быть, тебе недостает мотивации? Позволь рассказать тебе о твоих близких.

Твоя сестра вовлечена во все дела своего мужа Пабло. Она занимает должность вице-президента в его ресторанном бизнесе. Она очень известный человек и только добавляет престижа нашей семье, пусть у нее уже и другая фамилия.

Твои кузены и кузины также блистательны и успешны: только рывки вперед, хорошие новости и лавры. Тетушки и дядюшки спрашивают о тебе. А я не знаю, что им ответить. Что моя дочь всего лишь во втором составе? Что моя дочь живет одна в Марселе, имея теперь сомнительную славу? Что мою дочь взяли в заложники, и тем самым она сорвала премьеру?..»

На этом моменте Маэльен действительно хотел разорвать письмо. Да что с этой старой русской сукой не так? Ее дочь взяли в заложники, а единственное, о чем она переживает, – это репутация. Хотя, как он помнил, в тот момент Анну-Марию беспокоило то же самое. Чокнутые! Хотя его именно это тогда и привлекло в ней…

«…Что же не так с тобой, моя девочка? Как много сил я вложила в тебя, как старался твой отец, взращивая в тебе нашу породу. Как много надежд было возложено, – и как много разочарований! Злая шутка судьбы – ты была первым ребенком, от тебя ждали так много. И ты разрушила эти ожидания, ты перечеркнула все. Все в нашей семье считают, что ты самая никчемная.

Кстати, новость. Я, твоя младшая сестра Дия-Августа и отец приедем на премьеру «Жизель, или Виллисы». Мы взяли билеты на обе премьеры: на первый и второй состав. Посмотрим, в чем ты уступаешь приме вашего театра – Софи Монтескье. Мы о ней наслышаны. Не кажется ли тебе, что это ужасно стыдно – уступать в таланте такой простушке!

Мы еще поговорим об этом, моя девочка.

Твоя мать, Эльза-Франциска Валевская».

Маэль сморщился. Ну и мерзко же это. Все это. Совершенно все.

– Маэль, ты что… – растерянно начала Рия.

– Потом во всем разберемся, – нервно перебил ее он. – Поехали.

* * *

Зал был действительно роскошный. Потолки высотой в несколько метров, грандиозные хрустальные люстры, деревянные панели со старинной резьбой, красочная фреска на потолке, на которой были изображены сцены из греческих и римских мифов: рождение Венеры, Эрос с прекрасными ангельскими крыльями, обнимающий Психею, воинственная Артемида на охоте, преследующая Амфиона, смерть жестокого Кроноса, похищение Аидом Персефоны. Если увлечься и начать рассматривать потолок, можно было забыть о времени. Крупные позолоченные канделябры висели на стенах, а огромные окна украшали плотные велюровые шторы с кисточками.