Волки Арбадона

Агмунд пытался помочь моей бабушке и этим подставил своих людей. По его вине маги перебили половину стаи. Уже столько лет прошло, а он до сих пор этого себе не простил. Поэтому и живет здесь, в мертвой зоне, где все напоминает о его преступлении. И сына безропотно отдал на королевскую службу, а дочь – в Саартог. Он пожертвовал собственными детьми, чтобы уберечь собратьев от нового столкновения с магами.

Потому что как ни крути, а волки им проиграют.

– А ты пойдешь? – спросила я Фьерну.

– Конечно! Даже не сомневайся!

– И не боишься?

Она фыркнула:

– Кого мне бояться? Я не считаю, что отец виноват. Он сделал это не ради собственной выгоды, а как раз ради стаи! Много лет люди теснили нас с наших земель. Отбирали наши угодья. При нынешнем короле и вовсе загнали в болота. Нам нельзя жить в человеческих городах, торговать, заниматься ремеслами, образовывать гильдии. Нельзя учиться в человеческих школах. А королева Аналея обещала уравнять нас в правах с людьми! Неужели это не стоило риска?

Фьерна проговорила это горячо и искренне. Было видно, что свое мнение она готова отстаивать до конца. Но я не могла не спросить:

– Стоил ли этот риск жизни твоих друзей?

Она сердито запыхтела. Совсем как Мира, когда той нечего сказать.

К моему удивлению, сама Мирайя вела себя тише воды ниже травы. Рта не открывала и взгляд от пола не поднимала. У меня сложилось впечатление, что она о чем-то глубоко задумалась. Но расспрашивать ее не стала. Мне и самой было, о чем поразмыслить.

После скудного завтрака мы пошли собираться.

Фьерна выдала нам с Мирой по котомке из плотной холщовой ткани. Я закинула в свою смену одежды, кожаные мокасины, средства гигиены и еды на три дня.

Чтобы продукты в пути не испортились, мы решили ограничиться хлебом и сыром. Идти предстояло по лесу, Агмунд пообещал, что там мы найдем ягоды и грибы, а Фьерна вполне сможет поймать зайца на ужин.

У каждой из нас еще была фляга с водой, выдолбленная из узкой грушевидной тыквы и оплетенная тонкой лозой. Вода в ней приобретала сладковатый фруктовый привкус.

К обеду все было готово. Но, поразмыслив, мы решили выступить на рассвете. Так удастся больше пройти.

Остаток дня мы провели в обсуждении мелочей.

– После того как Фрагарду уничтожили, – сказал Агмунд, – волки переселились в Лантсарру к Хольберту Бурру. До него три дня пути. Лес у нас тихий, можете не бояться. А если какой зверь на ваш след нападет, то запах Фьерны будет лучшей защитой. Зверье боится нас, чует силу.

Я внимательно слушала и запоминала.

– Идите все время на север, – он продолжал напутствовать. – За Волчьим глазом – это самая яркая звезда на небе. Ни с какой другой ее не перепутаешь: она появляется на закате одной из первых и пропадает, когда уже солнце встает.

“Эльзире”, – мысленно отметила я. Так маги называют эту звезду.

Агмунд назвал несколько имен. Эти волки, как он считал, уважают и ценят Ардена. Конечно, вряд ли они с первого раза смирятся, что его избранницей стала человечка, да еще маг. Но Фьерне наверняка не откажут. По крайней мере, выслушают.

– Потому что она волчица?

– Не только. Она весса – привратница Аруи.

– Аруя – это же мифический остров, где живут боги? Но я думала, оборотни поклоняются духам предков…

– Правильно думала, – хмыкнул Агмунд, поглядывая на дочь. – Но боги намного сильнее духов.

– И опаснее, – почти неслышно буркнула Мира.

Я пропустила эту реплику мимо ушей. Куда больше меня взволновало то, что произнес Агмунд:

– Жаль, конечно, что ты не беременна…

– Что?!

– …было бы проще.

От этих слов сердце заколотилось тревожно и нервно.

– О чем вы? – я перевела взгляд с лица старика на Фьерну.

Та кивнула:

– Отец прав. Если бы ты носила ребенка Ардена, было бы проще уговорить стаю помочь нам.

– Не думаю, – в памяти всплыли слова бабушки. – Оборотни не любят полукровок, как и люди.

– Полукровок не любят, – согласился Агмунд. – Но ты не просто человек, ты маг. У магов не рождаются полукровки.

– То есть? – я недоуменно моргнула. – А кто тогда?

– Ребенок сам выбирает, кем ему стать, – он развел руками.

– Девочка выбирает суть матери, а мальчик – отца, – пояснила Фьерна. – Но у оборотней первыми чаще рождаются мальчики. Так что, будь ты беременна, наверняка бы сейчас носила волчонка.

Я прикрыла руками живот. Это был бездумный жест, инстинктивный. Душу сжала горечь сожаления.

– Может, это и к лучшему, – прошептала я, чувствуя, как к глазам подступают слезы. – Живот бы сейчас только мешал.

К тому же неизвестно, можно ли использовать магию во время беременности. В Академии этому не учили. А я бы не хотела навредить сыну Ардена.

– Ничего, – Фьерна подбодрила меня улыбкой, – вот вернем Ардена, сразу наделаете детишек!

– Еще зайца не поймала, а уже говорит, какой вкусный! – проворчал Агмунд.

Но в его тоне не было осуждения. А голос предательски дрогнул.

Все-таки старик был не таким суровым кремнем, каким хотел казаться. Смерть сына основательно подкосила его. А сейчас я увожу его дочь. Он мог бы ей запретить. Уговорить вернуться в Саартог, чтобы исполнить договор с Барденом. Но не сделал ни того, ни другого.

За это я была ему благодарна.