Волки Арбадона

Когда за окном стало темнеть, мы разошлись по комнатам. Я спала в комнате Ардена, Агмунд – на кухне за печкой, а Мира с Фьерной в горнице над подклетом.

Но среди ночи меня разбудило странное шебуршание. Находясь в полусне, я увидела, как дверь слегка приоткрылась, и в узкую щель просочилась Мира. Ни слова не говоря, она забралась ко мне на постель.

– Все, не могу больше! – выдохнула, мотая головой с такой силой, что ее волосы разлетелись в разные стороны.

– Чего не можешь? – я попыталась перевернуться на бок и спать дальше.

Но она не дала этого сделать.

– Смотреть, как вы с этой Фьерной любезничаете! Она прям уже лучшей подружкой стала! А как же я?

Я изумленно уставилась на нее. Эта мелкая язва в чем-то меня обвиняет? Еще и губу надула, как капризный ребенок.

– Ты же сама все время молчишь. Ничего не рассказываешь, еще и ведешь себя так, будто вокруг одни враги.

– Вот поэтому я и пришла! – губа оттопырилась еще больше.

– Куда? – не поняла я.

– К тебе.

– Зачем?

– Поговорить.

Я пару секунд осмысливала услышанное, потом устало вздохнула:

– Знаешь что, шла бы ты… спать. Завтра поговорим.

– Нет, сейчас. Иначе я не усну. Понимаешь, я с самого бегства из Академии ни о чем другом не могу думать. Мне очень нужна помощь, но кроме тебя посоветоваться не с кем, а оборотням я не доверяю.

– Почему? – опешила я.

– Потому что это из-за них мы с тобой сюда попали. Это оборотни виноваты во всем, что с нами случилось! Как я могу им доверять?

Похоже, Мира была сейчас в той стадии отрицания реальности, которую я проходила во время первого пути в Саартог. Тогда я тоже считала именно оборотня причиной всех моих бед. Это ведь он выдернул меня из привычного мира и сделал бесправной лейвой.

Я вспомнила всю глубину ненависти и обиды, которые меня захлестывали, и проворчала:

– Ладно. Рассказывай, что там у тебя.

Глава 6

Мира повозилась, устраиваясь в изножье кровати, а потом начала говорить.

– Я выросла в трущобах Орхангака. Родителей у меня никогда не было, – произнесла она с болезненной горечью. – Мать отказалась от меня сразу после рождения. Подкинула на крыльцо приюта. Настоятельница говорила, это из-за моего характера. Мол, матушка сразу во мне разглядела хулиганку, потому и отказалась…

– Глупости, – фыркнула я, перебивая, – у младенцев еще нет никакого характера. Тем более в первый день жизни.

Мира вздохнула. Видимо, эта тема была для нее болезненной.

– Я верила настоятельнице. По крайней мере, поначалу. И старалась быть послушной девочкой, чтобы мама узнала, какой хорошей я стала, и забрала меня домой. Но никто за мной не приходил. Зато другие дети пользовались моей покладистостью. У меня отбирали еду, отправляли на самую грязную и тяжелую работу. Меня били. А я только плакала по ночам. Но потом поняла, что настоятельница лжет. Что моей матери плевать на меня, а может, ее уже и вообще на свете нет. И я начала защищаться.

Мира сжалась на краю моей кровати, но голос ее звучал жестко. Я представила маленького нахохленного воробышка, вынужденного бороться с целым миром, и почувствовала жалость к той неведомой маленькой девочке, которой когда-то была мара Тьмы.

Мирайя поймала мой взгляд и отвернулась к окну. Жалости она не терпела и сама никого не жалела. Это я давно поняла.

Теперь она сидела вполоборота ко мне, так что мне оставалось лишь разглядывать ее профиль.

В какой-то момент показалось, что она сейчас встанет и уйдет. Но, видимо, желание поделиться наболевшим оказалось сильнее гордости. Мира продолжила.

– Больше я никого не слушала и никому не верила. Да и из приюта вскоре сбежала. Долго бродяжничала, питалась объедками или воровала, ночевала в… разных местах. А потом добралась до Рунгхара – столицы Орхангака. Там встретила других бродяжек. Мы сколотили уличную банду. Сначала воровали только еду на базаре. А потом попались на глаза настоящим бандитам, и нас посадили на оброк. Ты знаешь, что такое оброк, Инна?

Вопрос прозвучал неожиданно. Я начала вспоминать уроки далекой истории. Кажется, это было что-то легкое и приятное для крепостных крестьян по сравнению с невыносимой “барщиной”.

Но у Миры отношение к оброку оказалось иным. Голос ее зазвучал глуше, в нем начали проскальзывать шипящие нотки. Будто она хотела превратиться в змею и задушить своих обидчиков.

– Нам пришлось отдавать половину добычи. Но эта половина в несколько раз превышала все украденное нами раньше. Если мы приносили мало, нас наказывали. По очереди. А Бренна вообще забили до смерти у нас на глазах. Главарь решил, что это нам необходимо. В назидание, так он сказал.

Она сердито смахнула выступившие слезы и продолжила.