Волки без границ

— Конечно, мама — быстро заговорила я, будто полностью поддерживала ее точку зрения. — Можешь не волноваться, я за ней присмотрю.

Мама одобрительно кивнула и удалилась на кухню. Зелим пригрозил мне пальцем и пошел за ней, а я бросилась за Камиллой. Сестра сидела на кровати, уронив голову на руки, и тихо всхлипывала.

— У тебя что, крышу сорвало совсем?! — накинулась я на нее. — Ты же обещала, что не будешь общаться с этим дагом! Ты говорила, что теперь ты с Русланом!..

Бывают такие ситуации в жизни, когда ты ругаешь другого человека и произносишь слова, которые на самом деле хочешь сказать сама себе. Я обращалась больше не к сестре, а к собственной персоне, нарушившей законы чеченского общества еще похлеще Камиллы.

Она ничего не отвечала. А что тут скажешь?.. Я присела рядом с ней и обняла за плечи.

— Ты должна была быть более осторожной, — миролюбиво продолжала я. — Прогуливать танцы было вообще глупо, ведь сам администратор мог позвонить родителям!

Почувствовав мою поддержку, Камилла привалилась ко мне и заплакала сильнее.

— Я не могу без него, Луиз! Я… Я пытаюсь с Русланом, но просто не могу выбросить Низама из головы.

— И сколько раз ты с ним встречалась?

— Ну… раза три…

— Но Руслан же тоже классный парень, — я начала рекламировать нашего знакомого, — симпатичный, воспитанный, а не тупой борцуха. Я бы хоть сейчас за него вышла! Вот вбила себе в голову этого Низама. Как ты сможешь о нем забыть, если сама же себе и напоминаешь?

— Ты не поймешь, ты никогда не влюблялась, — ответила Камилла, и эти слова звучали так по-взрослому из уст шестнадцатилетней девушки.

«Много ты знаешь», — подумала я, но прикусила язык.

— Что мне теперь делать?

— Я тебе уже говорила, что делать, а ты не послушала. Теперь ты вообще отрезана от всего мира.

— У меня есть телефон…

Вечером про телефон вспомнил и Зелим и отобрал его. Я сжалилась над сестрой и разрешила с моего телефона написать Низаму и объяснить ситуацию. А еще велеть ему оставить ее в покое.

С той поры у Камиллы не было общения ни с Низамом, ни с Русланом, а я стала во сто крат осторожнее.

Так прошел остаток зимы и вся весна, наступила пора экзаменов. До одиннадцатого класса я не представляла, кем хочу стать, и мама внушала мне поступать на юридический — оптимальный, по ее мнению, выбор для девушки, которая все равно потом выйдет замуж и засядет дома с детьми. Я сильно не сопротивлялась и весь десятый класс дополнительно штудировала историю и обществознание. А потом я показала Роберту свои картины, которые рисовала на досуге, и он сбил все мои планы.

— Какой на фиг юрист, Луиза? — воскликнул он, когда мы, улучив минутку, сидели в актовом зале, пока я «готовила» очередной «проект». — Не губи талант! Ты должна идти куда-то, что будет связано с рисованием. Дизайнер, архитектор… я не знаю…

— Но я уже настроилась… — попыталась возразить я, польщенная признанием моих способностей.

— Ну и что? — Роберт пожал плечами. — Перестройся.

Еще одна черта, за которую я его любила — позитивное отношение к жизни, граничащее с пофигизмом. Роберт не признавал трудности, а проблемы, с которыми сталкивался, или быстро решал, или делал вид, что их не существует. Также он относился к выставленным мной запретам — до поры до времени делал вид, что это — обычное дело.

Однако во время летних экзаменов Роберт все-таки снова завел болезненный разговор на тему что можно и что нельзя чеченской девушке. После экзамена по русскому, который я якобы до сих пор сдавала, мы сидели в кафе в самом дальнем углу зала.

— Мы с тобой уже год почти знакомы, Луиз! — говорил Роберт. — Это просто смешно, мы же современные люди.

— Над некоторыми вещами время не властно…

— Ага. Над кока-колой, например! — Роберт обиженно посмотрел на меня. — Да что такого случится, если я подержу тебя за руку? Я же не прошу тебя… ну… это…

Мое лицо вспыхнуло огнем.

— Не говори такие вещи! — зашипела я с возмущением.

— Блин, тебе уже восемнадцать! Скажи еще, ты не знаешь, откуда дети берутся.

— Если б ты был чеченцем…

— Да все, хватит! — раздраженно махнул рукой Роберт. — Хватит пытаться привить мне комплекс неполноценности из-за моей нации. Знаешь, я тебя слушаю и каждый раз радуюсь, что не родился чеченцем! Я люблю тебя, Луиз, но ваши законы просто ненавижу.

Я закусила губу от обиды за свой народ. Ну как ему объяснить то, что я впитала с молоком матери? Я ведь и так уже переступила один жесткий моральный устой, согласившись встречаться с ним и понимая, что нам ничего не светит.

— Ты просто боишься брать на себя ответственность! — ответила я на его обвинение. — Да, у нас не разводят шуры-муры. У нас не принято так с девушками встречаться, как у вас, и я считаю это правильным! В девушке главное — скромность, а не доступность. А если она тут-там будет выяснять, кто ей подходит больше, и трогать всех подряд, что останется от ее чести?

Роберт потер лицо руками и недовольно покачал головой.

— То есть, чтобы подержать тебя за руку или обнять, я должен жениться?

— Ты уже спрашивал.

— Боже…