Волки и боги

Маг горел. Огонь исходил не от него: он был частью его. Пламя играло, извивалось и растягивалось, будто было частью его сердца или его мыслей. Горячая щекотка внутри превратилась в дикое, всепоглощающее ощущение. Заэль ни о чем не думал и никому не подчинялся. Он и его магия будто наконец слились воедино. И это было потрясающее ощущение, небывалое чувство абсолютной свободы. В то же время оно было настолько сильным, что в какой-то момент Заэль подумал, что мог бы, пожалуй, позволить ему поглотить себя целиком. Когда силы его начали иссякать, он заставил себя остановиться. Огонь превратился в дым, а эйфория сменилась усталостью. Маг обернулся, пытаясь глазами отыскать своих союзников, и тут дрожь пробежала у него по спине. А что если он сжег и их тоже? Нет, к счастью, все были на месте и в безопасности. Правда, до смерти напуганные. Лишь глазах Сьерры Заэль не заметил страха. Они сияли восторгом. И тут в голову мага пришла мысль, что эта девушка, возможно, тоже волшебница: настолько дико и прекрасно она выглядела.

– Сьерра? – позвал он. Ответа не последовало. Она даже не слушала его.

Кожа мага все еще была горячей, потрескивание затухающего огня и стоны выживших заглушали все звуки. Казалось, он только сейчас осознал, что только что сделал. Его сила, такая мощная и гипнотическая, настолько поглотила его, что он даже по-настоящему не осознавал, что делает.

Так недолго и душу потерять. Маг вздрогнул и пообещал себе, что не допустит этого. Крепко обнял Сьерру и услышал, как дрожит ее голос:

– Нам пора идти.

Нестор

Его ноги были такими тяжелыми, как будто кто-то насыпал в его ботинки свинца. А спина, казалось, тащила на себе бремя всего, что они пережили вместе со Сьеррой и остальными. Груз смертей, которые принес этот день, и жизни, которую они навсегда оставили позади.

– Мы уже недалеко, – сказал Робле.

– Я не устал.

– Я не хотел тебя обидеть, просто эти несколько дней, наверное, сильно утомили тебя, – осторожно заметил самый молодой из старейшин.

Нестор захлебнулся гневом. Но быстро погасил его в себе. Он чувствовал себя таким виноватым и никчемным. А тут еще Ветерок дала жару, устроив истерику, достойную ее сестры. Ей, видите ли, непременно нужно было остаться в деревне, чтобы защищать тех, кто остался. Как она собиралась делать это своими маленькими ручонками?

– Снегиня осталась, и я останусь – помогать ей, – вопила Ветерок, когда им уже нужно было уходить.

– Снегиня прожила множество жизней!

– А мне и одной достаточно!

Нестор не мог признаться, что хотел бы сделать то же самое. Поэтому просто молчал, пока остальные уговаривали Ветерка пойти вместе с ними искать убежище.

Самым позорным для Заэля было осознавать, что его хотят защитить. Если бы он был не собой, а кем-то другим, он бы, возможно, понимал, что провидцы для племени даже важнее старейшин. Потому что старейшиной может стать каждый, а вот тягаться с Зейтом, заглянуть за границы времени и узнать, что будет, способны лишь единицы. В глубине души Нестор, конечно, понимал это. И каких-то несколько дней назад даже радовался, что занимает такое особое положение. Но сейчас ему хотелось быть со всеми. Не то чтобы он хотел броситься в лапы смерти. Нет. Просто он изменился и чувствовал в себе силы, чтобы рисковать, чтобы драться. И продолжая оставаться Нестором-провидцем, стал вдобавок сильным оборотнем, способным пересечь дикий лес, выжить в суровых условиях, напасть на врагов и защитить тех, кого любит. Опыт, который он пережил вместе со Сьеррой, закалил его, помог доказать себе свою силу. Но у этого была и обратная сторона: теперь ему трудней, чем когда-либо, слушаться Снегиню и оставаться в безопасности.

* * *

Ветерок смиренно шла рядом с Нестором. По крайней мере, он мог защищать эту маленькую девочку: просьба Сьерры немного успокаивала провидца, хоть сердце и рвалось на передовую. Ветерок глубоко вздохнула. Сьерра говорила, что она была плохой сестрой. Но, интересно, как на самом деле они ладили? В том, что они очень разные, не было никаких сомнений. Одна была резкой и сдержанной, другая умела говорить с камнями и могла быть как самой счастливой и беззаботной, так и драматичной. В эти минуты ему как никогда хотелось восстановить воспоминания о Сьерре, до того, как Селена стерла их.

– Думаешь, мы сможем услышать отсюда крики? – спросила Ветерок.

– Надеюсь, что нет.

– А мне бы хотелось, – сказала девочка, весело подпрыгивая. – Хотелось бы услышать, как эти люди визжат как щенки.

– Не думаю, что тебе это понравится. Это будет страшный звук, после которого тебе будут сниться кошмары всю оставшуюся жизнь.

– Не будут, – очень серьезно ответила Ветерок. – Я никогда не вижу снов.

Нестор задумался. То, что сказала Ветерок, могло быть ложью. Но могло быть и правдой.

Возможно, так проявил себя побочный эффект от стирания воспоминаний ее сестры…

Нестор пожал плечами, не останавливаясь.

– Фернер убьет их всех, – сказала девочка. – Он перережет им шеи, а мы соберем их головы и подарим Селене как букет цветов. И тогда она нас простит.