Волки и боги

– Позаботься о своей сестре, – сказал он, но непонятно было, к какой из двух сестер он обращается.

Но Нестор не мог сражаться в одиночку. Он понял это сразу после того, как встал и поудобнее взялся за древко копья. О чем он думал, когда решил воевать вслепую? Но он был не один. Провидцы никогда не оставались одни. Нестор глубоко вздохнул и, выбросив все мысли из головы, сосредоточился на текстуре рукоятки и своих движениях.

Тем временем Фернер и Селена исполняли кровавый танец смерти. И этот танец был настолько неистовым, что в сплетении их тел, голосов, ароматов не было понятно, где кто. Впрочем, сейчас это не имело значения. Размышляя об этом, Нестор почувствовал дыхание за своей спиной и чью-то руку на своей руке.

– Азанор, – выдохнул он.

Внутри у провидца разрывался горячий вулкан, но лицо его оставалось спокойным. Разумом, но не душой, он понимал, что теперь от него требуется только одно: внимательно следовать инструкциям своего предка.

– Я доверяю тебе, – прошептал Нестор, пытаясь побороть свой страх.

– Я твой проводник, – сказал Азанор тихим и мрачным голосом. – Но сражаться ты будешь сам.

Послышался плач Ветерка. «Жива ли Сьерра?» – тревожной волной пронеслось в голове.

И тут послышался вой Фернера. Нестор содрогнулся и едва успел остановиться, когда желание броситься в бой вслепую охватило его. Но незримое присутствие Азанора помогло не совершить ошибки. Еще один нечеловеческий крик. Еще один удар. И снова дождь крови, божественной и человеческой, пролился на голодную землю.

– Сейчас! – скомандовал Азанор. Нестор замахнулся и выпустил копье.

Он слышал, как со свистом божественное оружие разрезает воздух, слышал, как погружается в чью-то плоть.

Провидец охнул и схватился за сердце. Оно билось так, что, казалось, только чудо удерживает его в груди.

А потом наступила тишина, и она была хуже любого крика. И в этой тишине послышался глухой звук. Звук падающего тела, которое молча рухнуло на землю, как дерево с мертвыми корнями, падающее от легкого дуновения ветерка.

Но тишина была недолгой. И в следующее мгновение вой Фернера, в котором будто собралось все отчаяние мира, взорвал воздух. Два размытых силуэта. Стороннему наблюдателю они, возможно, ни о чем бы не сказали. Но провидец, едва заметив их, сразу догадался, что происходит: по позам. Это была хорошо знакомая ему сцена, сцена, которую он едва ли мог бы когда-то забыть, сцена из его видения.

Фернер обнимал тело Селены. Лицо богини было прижато к его груди, а руки гладили волосы первого воина. Селена была тяжело ранена, но еще дышала.

– Значит, ты выбрал их. Между нашей любовью и твоим родом, ты выбрал их.

– У меня не было другого выбора, – с трудом подбирая слова, хрипло проговорил Фернер. – Но я люблю тебя. И буду любить вечно, несмотря на то, что ты сделала с нами.

Селена подняла голову, чтобы поцеловать его в последний раз. Чтобы по старой привычке куснуть его за губу, но на этот раз сильно, чтобы остался след. Чтобы подарить ему свой последний вдох.

– Да будет так, – прошептала она.

А спустя мгновение Фернер уже поднимал с земли свой топор. И луна, огромная круглая луна, которая после стольких дней отсутствия вернулась на небо, отражалась в лужах золотой светящейся крови. Крови той, что когда-то была богиней ликантропов.

Сьерра

Она обнимала Ветерка и чувствовала ее теплую тяжесть у себя на груди, ощущала ее щекотное дыхание. Знала ли девочка, что ее сестра рядом или думала, что она одинока, покинута, никому не нужна?

Сьерра коснулась губами лба Ветерка.

– Мне очень жаль, милая. Жаль, что я была худшей из сестер. Я слишком поздно поняла, что люблю тебя. Но я очень сильно тебя люблю.

Чтобы не расплакаться, девушка прикусила нижнюю губу. В этот момент звуки драки заставили Ветерка вздрогнуть. Маленький испуганный комок, она дрожала у нее под боком, и Сьерра ничего, абсолютно ничего не могла сделать, чтобы успокоить ее.

Рядом послышался тяжелый вздох. К ним подполз Заэль. Ему хотелось рассмеяться, но он захлебнулся собственной кровью. Так вот как, оказывается, выглядит последняя битва. Они осмелились мечтать о победе, и теперь корчатся в грязи как червяки.

– Тебе не следовало пытаться остановить этот удар, – сказала Сьерра.

– Делать то, чего не следует, – мой конек, – пробормотал Заэль.

– Но теперь мы не сможем помочь твоей матери.

– А вот этого я тебе прощать не собираюсь, – голос мага был настолько надломлен, что она не знала, шутит он или ругается. Заэль протянул к ней руку, и их пальцы сплелись.

Этот жест был таким домашним, добрым, родственным, как будто они всю жизнь так делали.

– Главное, что я свободен. Я о таком и мечтать не мог.

– Ничего, что ради этого тебе пришлось отдать свою жизнь?

– Он сказал, что я должен буду отдать свое сердце. Я полагаю, что он имел в виду именно это. Ну а если нет, то к тому времени, как он прибудет, я уже давно буду мертв.

Заэль смотрел в черное небо и улыбался. Большой палец его гладил ладошку Сьерры, кожа была теплой, в венах вибрировал огонь.

– Мне жаль, что я втянула тебя в это.

– Я не хотел сопротивляться.