Волки и надзиратели

Бабуля недавно приказала мне каждый день патрулировать границы ее округа, искать признаки шпионажа. Я не знала, кто мог за ней следить, но она стала тревожнее за последние месяцы. Я была не против. Патруль был простым заданием, и я почти весь день была далеко от бабули.

Я с тихим рычанием села на кровати, сдвинула одеяло и протерла сонные глаза. Сегодня меня ждал еще один патруль, в этот раз на северной границе территории бабули. Я буду там почти весь день, не вернусь в дом бабушки до заката.

Я слезла с кровати, надела штаны, рубаху, тунику и сапоги. Я собрала волосы в пучок у шеи, накрыла голову зеленым капюшоном. А потом вооружилась мешочками, ножами, колчаном и луком. Теперь я была готова ко всему.

Топнув три раза, чтобы поправить давление, я прошла к двери спальни и вышла в коридор. Завтрак будет ждать меня в столовой, но я не пошла туда. Бабуля была там в это время, сидела с горячим зачарованным кофе в зачарованной фарфоровой чашке. Она спросит о прошлом дне, сладко улыбнется, сделает вид, что мы беседовали как бабушка и внучка, а не госпожа и рабыня. Я не буду в это играть.

Я взяла кусочек вяленой оленины из своего запаса для пути и грызла его, пока выходила из дома и по мутному пейзажу сада шла к железным вратам. Врата открылись, когда я подошла, привыкли к моим походам. Было приятно выйти из дома бабули в мир за стенами, где не было ее морока. Хоть я привыкла к мороку за последние месяцы, это не означало, что мне это нравилось.

Я прошла в лес, скользнула в зелень и тени так просто, как утка в воду. Это была моя стихия. Тут было мое место.

Я не стала открывать тропу Хинтер, она мне не нужна была в этот раз. Я пошла, размахивая руками, глубоко дыша, позволяя разуму погрузиться в бездумную осторожность. Расслабляться в Шепчущем лесу нельзя было, как и отвлекаться на мысли. Лучше было сосредоточиться на моменте. Как зверек из леса.

Вскоре я уловила тень, идущую за мной. Я скривила губы.

Дир.

Он всегда был рядом, плелся за мной. Я не знала, посылала его бабуля со мной, потому что не доверяла мне или переживала за мою безопасность. Оба варианта мне не нравились, если честно. Я много раз думала сказать ей отозвать своего пса, дать мне выполнять работу без слежки за каждым моим движением. Это раздражало. Но бабуле было все равно.

Ладно. Я хотя бы редко общалась с оборотнем. С нашего напряженного разговора под дубом месяцы назад мы обменялись, пожалуй, десятью словами. Он работал, прятался в моей спине. Я выполняла свою работу. Наши пути толком не пересекались.

Я отогнала мысли от него с силой, и капюшон сполз с головы и упал на плечи. Я не стала поднимать его, но ускорилась. До северной границы два часа уверенной ходьбы. Если честно, границы толком не было видно, лес был по обе стороны. Только слабое мерцание в воздухе указывало на линию границы. Бабуля порой давала мне горшочек вязкой жидкости, похожей на смолу, и я наносила ее на деревья у границы. Я не знала, почему, но, наверное, это как-то обновляло руны, которые она там оставила.

Но сегодня я просто шла вдоль границы и проверяла, не было ли следов нарушений. Довольно просто. Я бодро шла, граница была слева от меня, я обходила кусты и упавшие деревья, когда нужно было. Я порой замирала, ножом расчищала путь на будущее. Я почти не трогала лес.

Дир преследовал меня. Но не попадался на глаза. Не был слышен. Я его едва ощущала. Но знала, что он был там. Покалывание на шее не врало.

После нескольких часов ходьбы я не нашла ничего интересного и решила сделать перерыв. Рядом не было дубов, но я нашла пень, покрытый холмом, который выглядел удобно. Я пообедала вяленой олениной и запила водой из фляги. Я была не против. Я жила и не с такой едой. Я хотя бы знала, что на мясе не было морока.

Пока я ела, я старалась не вглядываться в зелень за собой. Не искать серую шерсть или сверкающие желтые глаза. Как всегда, я изображала отсутствие интереса. Я не знала, обманывало ли это оборотня. Наверное, он мог учуять мое напряжение за милю! Но от этого мне было лучше.

Я не давала себе думать о последнем моменте под дубом. О моменте, когда его глаза смотрели в мои с человеческим отчаянием…

Рычание загудело в моем горле, хищное, как у оборотня. Я сунула кусок мяса в рот, жевала его, пыталась раздробить зубами жесткое копченое мясо. Я вдруг поняла, пока боролась с длинной полоской мяса, что была не одна. Кто-то еще был там. Кто-то был рядом со мной и невидимым оборотнем.

Я замерла, подняла голову, полоска мяса свисала изо рта. Фигура стояла за границей бабули Доррел. Фигура будто появилась из воздуха. Она была чуть больше, чем силуэт из тени, но я все еще смогла различить выцветшее платье из заплат, широкополую шляпу и кривой посох, на который она сильно опиралась.

Я оторвала кусочек и проглотила, не жуя. Чуть подавившись, я встала, расставила ноги и подняла голову.

— Здравствуй, матушка Улла.

Когда я произнесла ее имя, ее стало видно, и ее размытые края стали твердыми и ясными, как день: старуха-ведьма из округа Элли, где мы с Валерой выросли.