Волки Кальи

— Я искал глазами переходный мост, когда уезжал из Нью-Йорка во второй раз, пересекая Гудзон по МДВ, с книгой на коленях и бутылкой в бумажном пакете, — продолжил Каллагэн, — но пешеходный мост исчез. За несколько следующих месяцев я только изредка видел тайные хайвеи, и лишь пару раз мне в руки попали купюры с Шедбурном. Все они куда-то подевались. Зато мне встречалось множество вампиров третьего типа, помнится, я еще подумал, что они расползаются по стране. Но я их не убивал. Такое желание у меня пропало, так же, как у Томаса Харди пропало желание писать романы, а у Томаса Харта Бентона — расписывать стены. «Это же москиты, — думал я. — Пусть живут». Обычно я приезжал в какой-то город, находил отделение «Броуни мен», «Менпауэр», «Джоб гай» и определялся с баром, где чувствовал себя как дома. Отдавал предпочтение заведениям, напоминающим мне «Американо» или «Бларни стоун» в Нью-Йорке.

— Другими словами, тебе нравилось не только выпить, но и закусить чем-нибудь горячим, — вставил Эдди.

— Совершенно верно. — По взгляду Каллагэна ясно читалось, что он видит в Эдди родственную душу. — И я вел себя пристойно до самого отъезда из города. То есть напивался в любимом баре, а заканчивал вечер, орал, ползал по земле, блевал, в другом месте. Обычно, al fresco.

— Что… — начал Джейк.

— Это значит, на свежем воздухе, сладенький, — пояснила Сюзанна. Взъерошила ему волосы, потом скривилась и прижала руку к животу.

— Ты в порядке, сэй? — спросила Розалита.

— Да, но иногда пучит живот. Ничего страшного, пара глотков воды все исправит.

Розалита поднялась, похлопала Каллагэна по плечу.

— Продолжай, отец, а не то мы просидим здесь до двух ночи и горные кошки придут из пустоши до того, как ты закончишь.

— Хорошо, — кивнул Каллагэн. — Я пил, пил каждый вечер, и всем, кто хотел слушать, рассказывал о Люпе, Роуэне, его сестре, чернокожем, который подвозил меня в округе Иссакуена, и Руте, возможно, очень веселой, но определенно не сиамской кошке.

Так продолжалось, пока я не оказался в Топике. В конце зимы 1982 года. Вот там я и достиг дна. Вы знаете, что это такое, достигнуть дна?

После долгой паузы все кивнули. Джейк думал об уроке мисс Эйвери и экзаменационном сочинении, Сюзанна вспомнила «Оксфорд Миссисипи», Эдди — берег Западного моря, где он наклонился над человеком, ставшим его дином, старшим, с намерением перерезать ему горло, потому что Роланд не разрешал пройти через одну из волшебных дверей за дозой героина.

— Для меня дном стала тюремная камера, — уточнил Каллагэн. — Осознал я это ранним утром, относительно трезвым. Я находился не в обезьяннике для пьяниц, а именно в камере, с одеялом на койке и даже сиденьем на унитазе. В сравнении с местами, где мне довелось побывать, я попал в номер роскошного отеля. Единственно, что мешало, какой-то кретин, выкрикивающий фамилии… и эта песня.

12

Свет, падающий через маленькое, забранное решеткой окно, серый, вот и кожа у него в таком свете серая. А руки грязные и в царапинах. Под некоторыми ногтями черное (грязь), под другими — бурое (засохшая кровь). Он смутно помнит, что дрался с кем-то, называвшим его сэр, и понимает, что в камеру, возможно, попал по очень популярной статье 48 уголовного законодательства: нападение на сотрудника полиции, находящегося при исполнении. В голове постепенно проясняется, он вспоминает, что коп был совсем ребенок (должно быть, в Топике берут в полицию и детей, стоит им научиться пользоваться горшком). Он еще пытался объяснить ему, что всегда ищет новых приключений и всегда носит шапку, потому что у него на лбу отметина Каина. «Выглядит, как крест, — он вспоминает, что произносил эти слова (или пытался произнести), — но это Ошмешина Хаина». Со скобами в местах переломов, удерживающими вместе куски челюсти, произнести лучше «отметина Каина» у него не получалось.