Волки на переломе зимы

Откуда ни возьмись появилась Лиза с большой кожаной сумкой; из нее Феликс один за другим извлекал конверты для каждого – персонально! – повара, официанта или официантки, горничной, уборщика и вручал их со словами благодарности. Показав пример, он начал передавать часть конвертов Ройбену, а тот попытался имитировать непринужденную манеру старшего товарища и обнаружил, насколько легко преодолеть неловкость при вручении денег, когда при этом смотришь человеку прямо в глаза.

Под конец они вручили такие же конверты изрядно обалдевшим от этого подросткам-волонтерам, которые помогали гостям в поисках нужных помещений и развлекали их рассказами о доме, в котором состоялся прием. Молодежь явно не ожидала такого внимания к своим персонам и пришла в неподдельный восторг.

Остальные Почтенные джентльмены куда-то разбрелись. Вскоре остались только Лиза, Жан-Пьер и Хедди, которые устраняли мелкие недоделки, оставшиеся после работы уборщиков, и Феликс – он рухнул в глубокое кресло и стряхнул с ног лаковые туфли.

Ройбен стоял рядом, потягивал из чашки горячий шоколад и смотрел в огонь. Он хотел сказать Феликсу, что видел Марчент, но пока что не мог набраться решимости. От этого настроение Феликса могло резко испортиться – да, пожалуй, и у него самого тоже.

– Сейчас я втихомолку проживаю заново каждую минуту этого вечера, – весело сообщил Феликс, – и спрашиваю сам себя, что я мог бы сделать лучше и что нужно будет сделать на следующий год.

– Знаете, большинство присутствовавших просто никогда не видели ничего подобного, – ответил Ройбен. – Сомневаюсь, чтобы моим родителям за всю жизнь хоть бы раз пришло в голову устроить большой прием – пусть не такой, как у нас, но достаточно многолюдный. – Он сел в ближайшее клубное кресло и сознался, что бывал на симфоническом концерте лишь четыре раза в жизни, а «Мессию» Генделя слушал только один раз, да и то заснул во время исполнения. Ну, а приемы всегда наводили на него тоску: там обычно подавали какие-то скудные закуски на пластиковых одноразовых тарелках, в таких же стаканах белое вино, не оставляющее следов ни на коврах, ни на скатертях, а народ изнывал от желания скорее уйти. В последний раз он повеселился еще в Беркли, на вечеринке, куда каждый приходил со своей бутылкой, а из еды была только пицца, от которой каждому досталось лишь по небольшому кусочку.

И тут его словно подбросило: он вспомнил о Филе. Он-то наверняка еще где-то здесь!

– Боже всемогущий! Где мой отец?

– О нем позаботились, мой мальчик, – успокоил его Феликс. – Ему отвели лучшую комнату в середине восточного крыла. Лиза проводила его туда и убедилась, что у него есть все, что нужно. Я думаю, что он решил остаться здесь, но не хочет навязываться.

Ройбен откинулся в кресле.

– Но, Феликс, ведь завтра будет наш собственный Солнцеворот. – Печаль, с которой он обычно думал о том, что родителей относит все дальше и дальше от него, вдруг куда-то делась. В конце концов, в этом не было ровно ничего нового.

– Мы попросим у него прощения за то, что будем отсутствовать в эту ночь, и уйдем в лес. Скажем, знаешь ли, что это европейский обычай. Ну, что-то в этом роде. Я сам поговорю с ним. Не сомневаюсь, что он охотно пойдет нам навстречу и позволит соблюсти традиции. Ведь твой отец – глубокий знаток истории, он хорошо осведомлен об обычаях европейских язычников. Он чрезвычайно начитан. И к тому же у него есть кельтский дар.

Ройбен снова встревожился.

– Сильный дар?

– Думаю, что да, – ответил Феликс. – А разве ты сам не знаешь?

– Мы с Филом никогда не говорили об этом. Помнится, он упоминал о том, что его бабушка могла видеть призраков и что он сам их видел, но, пожалуй, больше ничего. У нас дома разговоры на такие темы были не слишком популярны.

– Уверен, что это далеко не все. Но главное, что тебе совершенно незачем тревожиться на этот счет. Я объясню, что мы отмечаем канун Рождества по собственному обычаю.

– Да, конечно… – пробормотал Ройбен. Лиза наливала ему в чашку следующую порцию горячего шоколада. – Да, конечно, так мы все уладим…

– Послушайте, я должен кое в чем сознаться, – сказал он и, дождавшись, пока Лиза выйдет из библиотеки, продолжил: – Сегодня тут была одна девочка…

– Знаю, мой мальчик. Я видел ее. И сразу узнал по газетным фотографиям. Когда она и ее старший друг пришли сюда, я приветствовал их и пригласил в дом. Они не ожидали, что это окажется так легко. Просили устроить им разговор с тобой. Я сказал, что мы рады видеть их на празднике, и убедил включиться в него. Объяснил, что они найдут тебя в главном зале. А потом видел тебя вместе с ними возле вертепа. Ты очень сильно поддержал малышку.

– Знаете, я ничего не раскрыл ей, во всяком случае намеренно. Я лишь пытался убедить ее в том, что Человек-волк действительно существует и что она не должна сомневаться в том, что видела…

– Не переживай. Я знаю, что ты сделал то, что следовало. Я не сомневался, что ты наилучшим образом справишься со всем этим, и удостоверился в том, что не ошибся.