Волки на переломе зимы

– Маргон, – вмешался Ройбен, – прошу вас, дайте Феликсу договорить. Пусть он объяснит, чего ожидает от Лесных джентри. Прошу вас! Я не в состоянии помочь духу Марчент. Просто не знаю, как и чем. – Он почувствовал, что его начинает трясти, но и не подумал остановиться. – Сегодня я бродил по дому. Бродил по окрестностям под дождем. Я говорил с Марчент. Говорил, говорил, говорил… И понимал, что она меня не слышит. Но каждый раз, когда я вижу ее, она выглядит все несчастнее и несчастнее!

– Послушайте, это же чистая правда, – вмешался Стюарт. – Маргон, вы же знаете, что я готов целовать землю, по которой вы ходите. И совершенно не желаю вас раздражать. Мне дурно становится, когда вы на меня сердитесь. Сами же отлично знаете. – Его голос дрожал и срывался. – Но прошу вас… Вы должны понимать, что приходится терпеть Ройбену. Вы не видели этого прошлой ночью, а я видел.

Маргон открыл было рот, чтобы перебить его, но Стюарт махнул рукой.

– И неплохо было бы, чтоб вы, дяденьки, начали хоть немного доверять нам! Мы вам доверяем, а вы нам нет. Почему вы не рассказываете нам о том, что тут происходит? – Он оглянулся на Лизу, которая ответила ему равнодушным взглядом.

Маргон вскинул было руки, но тут же снова сложил их на груди и, оторвав взгляд от огня, сердито взглянул на Стюарта, а потом на Феликса.

– Ладно, – буркнул он и ткнул рукой в сторону Феликса. – Давай, объясняй!

– Лесные джентри – очень древние существа, – начал Феликс. Он, похоже, пытался вернуться к своему обычному состоянию души. – Вы оба не раз слышали о них. Слышали в волшебных сказках, которые вам читали, когда вы были маленькими. Но люди в волшебных сказках одомашнили их, лишили их части своеобразия. Забудьте о волшебных сказках и порхающих эльфах.

– А-а, значит, они такие, как у Толкина…

– Это тебе не Толкин! – вдруг взорвался Маргон. – Это действительность. Никогда больше, Стюарт, не упоминай при мне Толкина! Не упоминай никого из ваших знаменитых и почитаемых сказочников! Ни Толкина, ни Джорджа Мартина, ни Клайва Льюиса, понял? Они чрезвычайно талантливы, изобретательны, может быть, даже богоравны в управлении своими вымышленными мирами, но мы-то живем в реальности!

Феликс поднял руки, призывая к тишине.

– Знаете, я ведь видел их, – скромно сказал Ройбен. – Они показались мне мужчинами, женщинами и детьми.

– Такие они и есть, – ответил Феликс. – У них имеется то, что мы называем тонкими телами. Они могут преодолевать любые барьеры, любые стены и мгновенно перемещаться на любые расстояния. Они способны также принимать видимые формы, столь же материальные, как и наши, и когда они пребывают в материальных формах, то едят, пьют и занимаются любовью точно так же, как и мы.

– Ничего подобного, – перебил его Маргон. – Они притворяются, будто делают все это!

– Они искренне верят в то, что действительно делают это, – ответил Феликс. – И они способны совершенно явственно являться кому угодно! – Он сделал паузу, отпил кофе, вытер губы салфеткой и продолжил: – Они, определенно, личности, у них есть и родословные, и история. Но самое главное – они способны любить. – Он сделал выразительное ударение на последнем слове. – Любить. И они действительно любят. – Он посмотрел на Ройбена, и тот увидел на его глазах слезы. – Потому-то я и пригласил их.

– Но ведь они все равно должны появиться, разве не так? – громко спросил Сергей, широко взмахнув обеими руками и пристально взглянул на Маргона. – Разве они не будут здесь в ночь солнцеворота? Они же всегда здесь. Когда мы зажигаем костер, когда наши музыканты играют на барабанах и флейтах, когда мы танцуем, они приходят! Они играют для нас и танцуют с нами.

– Да, они приходят и могут уйти так же мгновенно, как появляются, – сказал Феликс. – Но я пригласил их прийти раньше и остаться здесь, чтобы иметь возможность уговорить их помочь нам.

– Прекрасно, – сказал Сергей. – В таком случае в чем же беда? Ты боишься, что рабочие могут понять, кто они такие? Не поймут. О них знаем только мы, а мы знаем только то, что они позволяют нам узнать.

– Да, именно – когда они позволяют нам узнать, – уточнил Маргон. – Они постоянно шляются по дому. Думаю, они и сейчас находятся в этой комнате! – воскликнул он, все сильнее распаляясь. – Они слушают, о чем мы говорим. Думаешь, они покорно уйдут, стоит тебе щелкнуть пальцами? Так вот, ничего подобного! Они уйдут, когда сами сочтут нужным. А если они захотят повеселиться, мы все с ума сойдем. Ройбен, тебе кажется, что нет бремени тяжелее, чем неупокоенный дух? Подожди, пока они не возьмутся за свои штучки!

– Я думаю, что они действительно здесь, – негромко сказал Стюарт. – Да-да, Феликс, я почти уверен. Они ведь могут передвигать предметы, даже оставаясь невидимыми, да? Ну, что-нибудь легкое, например, шевелить занавески. Или задувать свечи, там, раздувать пламя в камине?..