Волки на переломе зимы

– Да, такое случается. – Элтрам снова умолк, видимо, подбирая слова. – Желающих присоединиться к нам не так уж много. Да, мы Лесные джентри. Но в этом мире мы всего лишь одна из многочисленных групп духов. А ведь многие духи не нуждаются в обществе и наращивают свои достоинства самостоятельно.

– Скажите, эти врата на небеса… Они открыты для вас? – спросил Ройбен.

– Я не призрак, – ответил Элтрам. – Я всегда был именно тем, что я есть. Выбрал себе это материальное тело, сконструировал и усовершенствовал его на свой вкус, да и теперь время от времени изменяю и улучшаю его. Потому что у меня никогда не было эфирного человеческого тела, только эфирное тело духа. Я всегда был духом. Что же касается врат – нет, для таких, как я, врат в небеса не существует.

Тут послышались негромкие шаги, и в комнату из темноты вошел Маргон; вошел и занял место в дальнем торце стола.

Лицо Элтрама сразу напряглось. Глаза прищурились будто от боли. Но, несмотря на все это, он твердо встретился взглядом с Маргоном.

– Прошу прощения, если чем-то обидел вас, – сказал он.

– Вы меня не обидели, – ответил Маргон. – Но все же некогда вы, Элтрам, были существом из плоти и крови. Равно как и все остальные Лесные джентри. И ваши кости, точно так же, как кости всех живых существ, покоятся в земле.

Эти слова явно задели Элтрама, он даже вздрогнул, а потом напрягся всем телом, словно изготовился отражать нападение.

– Значит, вы намерены передать Марчент свои незаурядные умения, – продолжал Маргон. – Обучить ее управляться с астральными сферами, как это делаете вы. Ее интеллект и память вы собираетесь использовать для того, чтобы она стала исключительным, перворазрядным призраком!

Лицо Стюарта перекосилось, как будто он готов был расплакаться.

– Прошу вас, не говорите больше таких вещей, – чрезвычайно спокойным голосом произнес Феликс.

Маргон же не сводил глаз с Элтрама, который вскинул перед лицом свои громадные ладони, приходя в себя.

– Что ж, – произнес Маргон, – когда будете говорить с Марчент, ради любви к истине напомните ей о вратах. Не вынуждайте ее остаться с вами.

– А что, если за вратами ничего нет? – спросил Стюарт. – Что, если за ними открывается только самоуничтожение? Что, если существование продолжается только в земном круге?

– Если так, то, значит, по всей вероятности, так и должно быть, – ответил Маргон.

– Откуда вы знаете, как должно быть? – осведомился Элтрам, изо всех сил старавшийся сохранить корректность. – Мы – Лесной народ. Мы были здесь задолго до того, как вы, Маргон, появились на свет. И мы не имеем никакого представления о том, как должно быть. Так почему вы считаете, что вам известно больше, чем всем остальным? Ох уж эта тирания неверующих ни во что!..

– Элтрам, но ведь существуют и пришельцы из-за врат, напомнил Маргон.

Элтрам не мог скрыть изумления.

– Вы верите в это и все же утверждаете, что мы-то как раз не можем быть этими самыми пришельцами? – спросил он. – Маргон, ваш дух родился в материальной форме и в ней же благоденствует до сих пор. А вот духи нашего народа никогда не были привязаны к вещному миру. Хотя да, мы могли прийти сюда из-за врат, но помним только о своем существовании здесь.

– Все это время вы развиваете свой ум, верно? И набираетесь новых сил?

– А почему бы и нет?

– Но какой бы мудрости вы ни достигли – вы все равно не сможете по-настоящему выпить это молоко. Вы не способны есть ту пищу, которую так радостно принимаете в подношение. Сами же знаете, что не можете.

– Вы думаете, что знаете, что мы собой представляем, но…

– Я знаю, чего вы собой не представляете, – перебил его Маргон. – Ложь не может проходить бесследно.

Наступила тишина. Двое, сидевшие в противоположных концах стола, прожигали друг друга яростными взглядами.

– Не исключено, – негромко произнес Элтрам, – что когда-нибудь мы научимся есть и пить по-настоящему.

Маргон покачал головой.

– В древности людям было известно, что призраки или боги – как их тогда называли – вкушают аромат пищи, которую сжигают во время жертвоприношений, – сказал он. – В древности люди знали, что призракам или богам – как их тогда называли – по нраву сырость, что они буквально расцветают под проливным дождем и любят лесные и полевые ручьи и пар, который поднимается над водой. От воды вы заряжаетесь электричеством, верно? Дождь, течение ручья, струя водопада… Если на могиле совершается возлияние, вы способны по колени погрузиться в эту жидкость.

– Я не призрак, – прошептал Элтрам.

– Но ни духи, ни призраки, ни боги, – добавил Маргон, – не могут ни есть, ни пить.

Элтрам ничего не сказал на это, лишь глаза его сверкнули болью и гневом.

– Стюарт, такие вот существа с незапамятных времен дурачили людей, – сказал Маргон, – приписывая себе всеведение, которым не обладают, и божественность, о которой не знают ровным счетом ничего.

– Маргон, прошу тебя… – негромко и очень мягко сказал Феликс. – Перестань.

Маргон снова покачал головой, но развел руками и уставился в огонь.