Волки у дверей

 Джоуи и Элизу он знал всего лишь пару недель. Он познакомился с ними на новоселье в квартире-студии, располагавшейся где-то в Миссии[66] , где изначально у него была намечена встреча со студенткой-медичкой, с которой он время от времени переписывался по Интернету. Первым к нему подошел Джоуи, а чуть погодя к ним присоединилась Элиза, и они втроем проболтали целый час на террасе, а потом вместе ушли продолжать вечеринку в квартире на Ной-стрит, которую Джоуи с Элизой делили с начала лета. Хотя с тех пор Скотт изредка спал с Элизой, куда более крепкие узы связывали его с Джоуи. Он учился вместе с Элизой в Художественном институте Сан-Франциско, и на каникулах, перед новым учебным годом, работал над проектом научно-фантастического мультфильма, который задумал еще несколько лет назад. Тот факт, что он был геем и этого не скрывал, ничуть не смущал Скотта, несмотря на некоторую напряженность в их отношениях поначалу и потом, когда в его взгляде и жестах он угадывал умилительно-трогательные, хотя и мимолетные, знаки внимания к себе.

Джоуи, чьи белокурые кудряшки и зажигательная улыбка ввергали в трепет многие сердца в ночных клубах Кастро, сразу же свел его с небольшой группой своих  друзей, главным образом студентов, изучавших изобразительное искусство, кино и философию, – людей во всех отношениях замечательных и общительных и так не похожих на прежних его знакомых по Туин-Фолс. Впрочем, Скотт продолжал общаться с некоторыми бывшими друзьями в социальных сетях, невзирая на то, что, хотелось ему или нет, после того как его насильно вывезли из Айдахо, между ними что-то сломалось; та, прежняя жизнь в сравнении с нынешней, в Сан-Франциско, теперь казалась ему чем-то очень далеким и не достойным ни малейшего сожаления. Конечно, ему по-прежнему ужасно не хватало Марты, да и некоторым образом Пола, а в остальном все в его жизни мало-помалу налаживалось – прошлое невольно затягивалось в его памяти серой пеленой забвения. Из новых знакомых Скотта никто не знал историю его жизни, за исключением Джоуи, которому однажды вечером за бутылкой рома у себя в комнате он все рассказал как на духу.

Вот только он не знал, сможет ли когда-нибудь поведать ему или кому еще о том, что сделал этим утром. Он надеялся, что больше никогда в жизни не даст волю жестокости, какая охватила его на той полянке. Действие «травки» и усталость давали себя знать все ощутимее. Скотт положил косячок в пепельницу у изножья кровати и зарылся головой в подушку, чувствуя, как задувающий в открытое окно свежий ветерок ласкает кожу. Часа через два с лишним Скотта разбудил телефон, завибрировавший рядом с бедром. Ворча себе под нос, Скотт с полузакрытыми глазами включил его. Довольно резкий женский голос в трубке спросил Скотта Лэмба. Скотт ответил, что он слушает, тогда женщина в трубке, представившись медсестрой Мемориальной больницы Сан-Франциско, сообщила, что его мать, Мэри Бет Дойл, около полудня вышла из комы. Скотт так и застыл на месте с телефонной трубкой в руке. Вышла из комы. Проснулась.

 Он вскочил с кровати с радостным криком, от приятной неожиданности у него тряслись ноги. Он достал из гардероба чистую одежду, оделся и пулей выскочил из дома. Мчась по улице к ближайшей автобусной остановке, он позвонил Дуэйну и все ему рассказал. Безмерно обрадовавшись этой новости, Дуэйн сообщил, что будет занят на работе до середины дня, но все же постарается освободиться пораньше и подскочит к нему прямо в больницу. Скотт обещал, что будет держать его в курсе, потом отключил телефон и тут заметил, что его автобус уже отходит. Он пустился бежать что есть мочи, чтобы не упустить его, и запрыгнул в салон аккурат перед тем, как двери автобуса захлопнулись. Было уже три часа с лишним.

Через каких-нибудь двадцать минут он будет рядом с нею. Медсестра не успела рассказать подробно о состоянии Мэри Бет – сообщила только, что она проснулась около полудня, то есть, как он понял, к вящему своему изумлению, примерно в то самое время, когда он находился вместе с Алисой во владении Джоан Фуллер и старался во что бы то ни стало исторгнуть образ отца из своей жизни. И это было не простое совпадение. Скотт был уверен: никакого совпадения, черт возьми, здесь быть не могло. Он отыскал в «контактах» номер Луиса и отправил ему эсэмэску, чтобы поставить в известность и его. Кому еще можно сообщить эту новость, он не знал, потому как никогда прежде не смел позвонить или написать ни по одному номеру из записной книжки Мэри Бет, боясь вмешиваться в жизнь матери без ее согласия: ведь он понятия не имел, рассказывала она про него кому-то из этих людей или нет. 

 Как бы то ни было, Луис уж кого-нибудь из них непременно предупредит. Пока автобус ехал по авеню Пасифик, Скотт начал беспокоиться, как бы у матери не обнаружились какие-нибудь необратимые последствия: что, если, проснувшись, она не вспомнит его?.. вдруг она все забыла, тем более что они провели вместе так мало времени?..