Волки умирают молодыми (СИ)

   Не дожидаясь финала агонии, вервольф разжал зубы. Разжал, чтобы сорвать с шеи заваливающегося на бок Ррфасса самую ценную вещь на свете – собственный хвост. На всё ушли секунды, и эльф только ахнул, когда почувствовал стальные пальцы на своём горле.

   – Дёрнешься – умрёшь, – прохрипел Горм, окидывая быстрым взглядом помещение.

   Лопоухий старательно вжимался в шкаф с инструментами, Ррфас уже не подавал признаков жизни, а вот одна из молчаливых девиц вдруг проворно выскочила за дверь. «Надо перевёртываться и скорее», – мысленно чертыхнулся Горм. – «А то набежит охраны...».

   Но вместо вооружённых дуболомов в дверях показалась Биана. Белокурые волосы рассыпались по плечам, щёки алели праведным гневом. Она была так же прекрасна, как и в тот день, когда волк впервые увидел её в Управлении.

   – Что происходит? – произнесла она спокойно, осматривая лабораторию. И тут... тут она узнала Горма. А, узнав, вдруг всплеснула руками и шумно выдохнула. – Как... как ты здесь оказался?

   Оказалось, что тихого приказа этой маленькой женщины достаточно, чтобы жизнь из ада в одночасье превратилась в рай. Из исследовательского отсека Горма вежливо проводили в роскошные апартаменты. Правда, закрывающиеся снаружи, но всё равно роскошные. На полное восстановление вервольфу понадобились сутки сна, три жареные курицы и комплекс витаминов. И всё это – под пристальным наблюдением Бианы.

   Анталуйя оказалась дивным местом, утопающим в живой зелени и ароматах цветов. Горм и не представлял, что среди радиации и грязной пустыни существуют вот такие оазисы. Если бы он не знал, что творится за дверями видневшихся поодаль корпусов, то, наверное, захотел бы остаться здесь навсегда. Но он знал. И Биана знала, что он знал. И сквозь её молчание Горм чувствовал всё нарастающую тревожность.

   Они вместе шли по тенистой аллее, ведущей к небольшому озерцу, когда Горм выдавил мучавший его вопрос:

   – Почему ты ушла? Почему не довела свой эксперимент до конца? – поймав её удивлённый взгляд, он поморщился, и всё же объяснил. – Твой пьянчуга-босс с горя проболтался. Заливал в баре «неразделённую Вечность».

   – Я хотела, чтобы ты остался в живых, – опустила глаза Биана. – Думаю, мне удалось продлить тебе жизнь примерно вдвое. И если бы тебя не понесло прочь из Арлема, то ты бы жил весьма долго и, надеюсь, счастливо.

   – Лучше бы я сдох, так и не узнав правды!

   – Лучше бы мы никогда не встречались, – с грустью отозвалась Биана, и Горм отдал бы хвост на отсечение, что эта грусть не была подделкой. – Я доставила тебе столько боли, и сама не получила того, о чём мечтала.

   – Сколько тебе лет? – он остановился и посмотрел ей в глаза.

   – Триста шестьдесят.

   Горм внутренне содрогнулся, но вида не подал.

   – И сколько ты еще проживешь, если без этой вашей химии?

   – Может, сто двадцать – сто тридцать...

   – А сколько протяну я? После всех твоих...экспериментов.

   – Ну, – она искренне не понимала, зачем он всё это спрашивает. – Думаю, лет сто, как минимум.

   – Ясно, – он не стал вдаваться в объяснения, развернулся и пошёл обратно. Биана двинулась следом.

   Горм не возражал, когда она достала гребень, и прядь за прядью расчесала и заплела ему волосы. Он разделил с ней вкусный ужин и даже отхлебнул какой-то хмельной настойки, когда они вышли на террасу подышать перед сном свежим воздухом. Биана вздрогнула лишь когда он властно взял её за руку и повел в спальню.

   – Сегодня я оставлю тебя в живых, – прохрипел он, еле сдерживаясь, чтобы не разорвать на ней одежду. – Это будет восхитительный, но последний раз.

   ***

   Искушению целый век прожить рядом с Бианой, Горм окрепнуть не дал. Остаться здесь самому? Нет! Ему никогда не забыть «живодёрни», а делать вид, что ничего не было... Да и вряд ли его просто оставят в покое. Вместе вернуться в Арлем и всё забыть? Да кого он пытается обмануть! Как ни крути, выхода двоих попросту не существует. Пора расстаться...

   Едва начали гаснуть звёзды, не одеваясь, вервольф подошёл к окну и представил воздушные крылья у себя за спиной. На этот раз не понадобилось даже песни. Всё произошло само собой.

   После возвращения в Арлем Горма скрутило. Ночью ему снилась Анталуйя, и он каждый раз заново переживал ужасы экспериментальной лаборатории. Воспоминания о Биане ненадолго успокаивали, но когда перед глазами появлялся зло щерившийся Ррфасс с его хвостом на шее, вервольф начинал захлёбываться яростью и просыпался в холодном поту. Через три дня раздался звонок из Управления, и Горм с какой-то отчаянной радостью отправился на работу.

   Он рассказал всё что знал. О лаборатории Натаниэля, об отлове мутантов, о нано-герудах. Картинка целиком тянула на «эльфийский заговор», и коллеги рьяно принялись за его разработку. Слова «Анталуйя» Горм так и не произнёс. Он собирался поведать и о загородной «резиденции», но вопросы Парая сыпались одним за другим, приходилось переключать внимание на детали, невольно отодвигая Анталуйю на потом.

   – Приходи послезавтра. А то выжат, как тряпка, – махнул зелёной ладошкой Парай после того как вервольф отчитался по делу. – Эту лабораторию мы и без тебя распотрошим.