Волки в погонах

– Ну, ейного приспособления мне боженька не дал. У меня – вот…

– Потому и башка у тебя раскалывается, что не тем строчишь. – Это была дружеская шутка.

– Пых-пых-пых! – А это, надо полагать, смех.

Слегка изменив направление, Громов бежал теперь прямо на пулеметчика, страдающего от головной боли. Он знал самое радикальное средство как от этой, так и от всех прочих хворей.

Мужики услышали его легкую поступь не раньше, чем до них осталось четыре метра.

– Ни х-х-х… – изумился пулеметчик, оглянувшийся через плечо. Он все еще продолжал орошать желтыми каплями траву и собственные ботинки, не подозревая, что это прозаическое занятие станет последним в его жизни.

– Стой! – потребовал с глупым видом его напарник. Этот, судя по наушникам и микрофону, из пулемета не стрелял, а лишь управлял вертолетом, облегчая задачу своему товарищу.

– …уя себе! – закончил запнувшийся пулеметчик свою мысль.

А Громов уже оттолкнулся от земли для завершающего прыжка.

В полете он заметил, что противник отнял одну руку от ширинки и вскинул ее вверх, заслоняя лицо от стремительно надвигающейся подошвы. Пришлось срочно подкорректировать удар. Нога врезалась мужику в верхнюю часть грудины, выбив оттуда короткий всхлип.

Оттого, что пулеметчик приложился спиной к корпусу вертолета, столкновение оказалось более жестким, чем ожидал Громов. Его буквально отбросило назад, и, чтобы частично сохранить равновесие, при приземлении ему пришлось опереться об землю рукой.

Пилот, выпучив глаза, схватился за кобуру. В пальцах его угадывалось проворства не больше, чем в сырых макаронинах. Такими непросто нащупать оружие, выхватить его и удержать в руке. Пусть занимается своим делом. Пока.

Не выпуская растерянного пилота из виду, Громов продолжил спарринг с первым противником.

Пружинисто распрямившись, он одновременно взмахнул левой рукой снизу-вверх, от себя. Это был картинный, но совершенно не опасный удар. Тыльная сторона ладони пришлась пулеметчику по нижней челюсти, заставив ее вскинуться чуточку выше. Зато правый кулак, полетевший вдогонку, поставил точку на несостоявшемся поединке. Он попросту сломал открывшийся кадык, раздробив все его хрящи о шейные позвонки. Громов давненько не пускал в ход этот смертоносный прием. Но и такой ненависти к врагу он тоже давно не испытывал.

Убитый пулеметчик еще только сползал вдоль борта на землю, выпуская из себя короткие, судорожные струйки мочи, когда его товарищ справился, наконец, с застежкой своей кобуры.

Громов перехватил его руку в самом начале движения. Пилот был вооружен добротным «стечкиным» с традиционной предохранительной скобой над спусковым крючком. Его указательный палец, продетый в скобу, с честью выдержал испытание на излом. Подвела рука, давшая слабину в запястье.

– Уй! – горестно вскрикнул ее обладатель.

– Еще раз повысишь голос, убью, – предупредил Громов.

Пока он небрежно засовывал конфискованный пистолет себе за пояс, пилот лишь тихонько покряхтывал, тупо уставившись на свою кисть, вывернутую самым противоестественным образом. Должно быть, ему еще никогда не приходилось любоваться собственной рукой в столь неожиданном ракурсе.

– Как же я теперь? – тупо спросил он.

– Ты, ас, лучше радуйся, что легко отделался, – посоветовал ему Громов.

Пилот рекомендации не внял. Баюкая посиневшую конечность, он пожаловался страдальческим голосом:

– Так больно же, бляха-муха…

– Это цветочки. Хочешь узнать, что такое настоящая боль? – Громов занес кулак.

Пилот тут же захлопнул рот. Щелкнув пальцем по его микрофону, соединенному с наушниками гибким кронштейном, Громов поинтересовался:

– Связь по УКВ держите?

– Ага, бляха-муха…

– А сейчас ты в эфире?

– Нет. – Поймав здоровой рукой свисающий до земли провод со штырьком, пилот продемонстрировал его Громову. – Вот, глядите. Отключен.

– Это хорошо. Но наушники лучше сними и забрось подальше.

– Зачем? Других ведь у меня нет.

– Другие тебе могут и не понадобиться, – успокоил его Громов. – Если эти я разобью прямо у тебя на голове.

– А, понял! – быстро сказал пилот. Неловко орудуя левой рукой, он снял наушники и метнул их в направлении кустов. – Так?

– Так маленькие девочки камни бросают, – поморщился Громов. – Хреновый из тебя легкоатлет.

– Но ведь вы сами… – Не договорив, пилот просто поднял повыше свою изувеченную кисть: полюбуйтесь, мол, что вы со мной сделали.

– Убери это! – Громов оттолкнул протянутую конечность. – Я ведь тебе пистолет в руку не засовывал, м-м?

Пилот виновато потупился, но, наткнувшись взглядом на покойника, вздрогнул и поспешно отвернулся. Даже про травму свою забыл. Точно так же, как его товарищ – о головной боли.

– Полезай в кабину, – скомандовал Громов.

– Зачем?

– Забудь свою глупую привычку задавать вопросы. Меня интересуют только ответы.

– Ответы? Но я ничего не знаю! Мое дело – за штурвалом сидеть.

– Вот и полезай за штурвал, – подтолкнул его Громов к вертолету. – Преподашь мне краткие курсы вождения. Справишься?

– Я-то справлюсь, – уныло пробормотал пилот и умолк.

– Хочешь сказать, что я не справлюсь?

Заглянув в устремленные на него глаза, пилот помотал головой: