Волки выбирают пряности

Гордость за двуликих, желание торжества справедливости двигали вперёд. Теперь мне было не жаль тех турьеров, какие страдали от моих когтей, потому как их нахождение здесь так же было их выбором. Тем не менее, я следила за тем, чтобы лишь оглушать и смертельно не ранить. Знания о том, как ударить и укусить всплыли внезапно, должно быть, сыграла роль способность принцев исцелять.

Ни одна из сторон не уступала другой, намереваясь стоять до победного конца. Первые минуты Арден пытался отражать все удары за меня, но после, увидев, что я справляюсь, прекратил. Сейчас, стоя рядом друг с другом, объединённые одной целью, мы были даже ближе чем тогда — в лесу. У меня было ради чего сражаться, и вскоре я поверила, что шансов у нас больше, чем казалось вначале.

Возникший неподалёку шум привлёк внимание не сразу. В какой-то миг мне показалось, что отражать атаки магов стало гораздо легче, а в следующее мгновение пришло понимание — нет, не показалось. Рядом с нами появились пять турьеров, в числе которых был Диан и…мэр. А ещё у экипажа оказался Рэй — простой человек, готовый быть с нами рядом. Их неожиданное появление отвлекло меня лишь на секунду, а после придало уверенности и сил.

Постепенно, очень медленно окружающие нас маги были вынуждены отступать. Кровь в висках застучала быстрее от осознания нашей силы и доступности победы. Огромную роль играли появившиеся на нашей стороне турьеры, чья магия была едва ли не сильнее, чем физическая мощь двуликих.

Королевских магов, держащихся на ногах, становилось всё меньше, а наши силы, казалось, только пребывали. Над городом прогремел очередной за эту ночь фейерверк, на миг оглушивший и озаривший небо яркими огненными искрами. С его последним взрывом я внезапно ощутила нечто странное.

Опасность.

Не поняв, откуда она исходит, осмотрела стоящих передо мной турьеров, когда инстинкт внезапно велел обернуться назад. Тело реагировало быстрее разума, и я отскочила в сторону как раз в тот момент, когда мимо пронеслась серебряная нить, окружённая ореолом жёлтого света — вещь, при соприкосновении с двуликим обращающаяся в браслет.

Увернувшись от следующей атаки, я сделала ещё один прыжок в сторону и оказалась отрезана от остальных. Арден и прочие, увлечённые борьбой, заметили моё исчезновение не позднее четверти минуты, но этот короткий промежуток времени сыграл свою роль.

Прежде, чем я успела что-то сделать, по телу прокатилась волна боли, вызванная противоестественным превращением, а запястье плотно обхватил браслет. Перед тем, как погрузиться во тьму, я успела заметить стоящую передо мной девушку и подумала, что схожу с ума.

— Мама, а как называется этот цветок? — спросила я, сидя на плетёном кресле и болтая в воздухе ногами.

— Гиацинт, — с улыбкой отозвалась та, перевязывая лентой несколько стеблей. — А вон там — орхидеи. Сейчас закончим составление букетов и будем их пересаживать.

Светлую комнату заливал солнечный свет, на столе стояла вазочка с душистой спелой клубникой. Крупные красные ягоды так и притягивали мой взгляд, но я терпеливо ждала скорого обеда, чтобы после сполна насладиться их сладким вкусом.

— А папа скоро придёт? — отведя глаза от желанного лакомства, я принялась перебирать лежащие рядом бутоны.

— Скоро, — мама легонько щёлкнула меня по носу. — Дела уладит и придёт.

Я продолжала болтать ногами и беззубо улыбаться, щурясь от яркого света. Сидеть напротив окна и смотреть на улицу было здорово! Небо такое голубое-голубое, чистое-чистое, как одна из красок, которые мне позавчера подарил папа. А сегодня я взяла и потеряла один тюбик — нигде найти не могла. Наверное, папа будет ругаться…хотя, нет. Не будет. Он у меня добрый.

— Мама…, - позвала я и осеклась, обнаружив, что в комнате нахожусь одна.

Вместе с мамой исчезли цветы, оставив после себя одинокий зелёный листик. Исчезла клубника, и аромат её больше не щекотал нос. Вскоре исчезли и окно, и кусочек неба, и стол. Я осталась совсем одна, сидящей на стуле среди пугающей белизны. Ноги уже доставали до пола, с волос исчезли бантики, а детский костюмчик сменился потёртым старым платьем.

Вскоре ушла и белизна, отдав меня во власть ночи. Вокруг что-то шумело, раздавались голоса и странный смех, кто-то протягивал ко мне руки, которых я не могла видеть, но всё же чувствовала их приближение.

Голос турьера Весборта прерывался голосом Ардена; того, в свою очередь, прерывал Рэй. Я хотела позвать их, но язык онемел, а тело налилось свинцом, не позволяя оторваться от стула.

Рассеявшаяся тьма явила облик старой ичши, читающей маленькую чёрную книжку. Где-то звенела монетка, катясь по тротуару в сторону заброшенного дома. Мелькали и тут же исчезали разноцветные юбки Рады, маленькая Шанта тащила из кафе тяжёлую корзину, доверху наполненную вкусностями…

Трещал синематограф, на меня с огромной скоростью нёсся трамвай, и я сидела уже не на стуле, а в кресле, окружённая такими же желающими посмотреть кино. Но они были тёмными, безликими, словно призраки или тени, не имеющие сути.