Волкодав (СИ)

— Ну почему именно я? — После нескольких часов блужданий вдоль Муравского шляха нарушил молчание Елец. — Вон к Воронежу бы прицепился, что ко мне-то? Вам было бы очень весело вместе.

Его лошадь шла медленной рысью, словно устав, да и сам её хозяин почему-то выглядел не лучше.[5] Возможно, начало сказываться влияние всей ситуации, или, может быть, то, что Елец, имевший некоторые проблемы с развитием с точки зрения олицетворения, уже долгое время находился далеко от своей земли. А, может, мордвин и правда плохо влиял на него, и вот в эту последнюю версию сам Елец и верил больше всего.

— А ты, как обычно, и сам всё сделаешь. Ну да, знаю-знаю. Я вот что… Поговорить хотел. — Не стал лукавить Морша. — Наедине. — Сбавив скорость, он повёл свою лошадь такой же рысью, как и Елец.

— Ну чего тебе ещё? — Скривился Валера. — Разве мы уже не всё обсудили?

— Знаешь, в последнее время мне кажется, что ты стал относиться ко мне лучше, чем прежде.

Ещё вчера Елец на такое заявление мордвина ответил бы своим очередным язвительным замечанием в его сторону. Но сегодня он молчал. Нет, не потому, что Морша попал в точку, и его, Ельца, отношение к мордвину действительно изменилось. Просто в последнее время Валерий чувствовал себя всё хуже и хуже, и сам не знал, почему. Это началось ещё там, у него дома, и, по мере удаления от него, стало только усиливаться. А теперь, когда Елец был уже столько времени вдали от дома, это состояние обострилось ещё сильнее. Сегодня же на него и вовсе напала какая-то хандра, поэтому говорить с кем-то, а особенно с мордвином, он желания не испытывал.

Тяргон и прежде замечал, что с его Лериком что-то не то, но, как только он заводил об этом разговор, Елец тут же его прекращал. Хотя, он и так с ним особо разговорчивым никогда не был. Поэтому-то Антону так и не удалось достучаться до истины, и за состояние своего сослуживца он волновался лишь сильнее.

— И… — Не услышав ответ, Морша продолжил. — Я бы хотел ещё раз извиниться перед тобой за то, что предал вас. Ну тогда, давно. Я даже не знаю, что ещё сказать в моё оправдание, но я сожалею о том, что так поступил, правда.

— И в чём смысл? — Елец всё же ответил.

— А?

— Ну скажи мне, какой смысл в твоих словах? Отца ты мне ими не вернёшь.

«Я хотел бы стать тебе почти таким же близким!..» — Слова уже были готовы сорваться с языка, но пронеслись только в мыслях.

Повисло молчание. В ложившихся на землю сумерках степь постепенно начала казаться обоим путникам странной, даже какой-то зловещей. Особенно страдал этим Тяргон — сказывалась привычка жить вблизи леса, а не на открытом пространстве.

Кончался третий день после отъезда Орла, и надо было возвращаться в Чугуев. Ни с чем, правда, но это печалило больше Ельца, чем Моршу.

— А ещё, — снова пытался вывести спутника на разговор Антон, — я хотел бы стать тебе другом. Если такое вообще возможно… — Поняв, что сболтнул лишнего, он неловко усмехнулся и уткнул взгляд в землю.

— Может, и возможно. — Пожал плечами Елец. — Не знаю пока.

Да, Валерий сегодня и впрямь был очень странным: взять хотя бы то, что за время совместного задания ещё ни разу не сорвался на спутника, не накричал и даже ни разу злобно не посмотрел.

— Лерик… — Почти шёпотом позвал его Морша.

— Ну что ещё-то?!

— Что с тобой сегодня?

— Не знаю. — После минутного раздумья выдал Елец. Но, вместо того, чтобы серьёзно задуматься над вопросом, быстро перевёл тему. — Может, по Орлу скучаю, не думал?

— Да, я тоже. Я вообще к нашей компашке привык, думал, что вместе будем на поле боя и всё такое… — Он вздохнул. — Вы, кстати, с Орлом как два сапога пара. Я имею в виду, сдружились так, от тебя прямо не ожидал.

— Ну я же почти всегда только вас с Воронежем поливаю. — Усмехнулся блондин. — Благо, не просто так, а ни в чём не виновного и очень наивного парнишку-то за что? Он просто ещё не заслужил. И, зная его характер, скорее всего не заслужит.

— Кстати, — слегка задумчиво произнёс Морша, — а тебе не кажется странным то, что Ваня находится среди нас? — Поймав слегка удивлённый взгляд Валеры, Тяргон поспешил объяснить свои слова. — Он же такой весь изнеженный и явно не предназначен быть пограничником…

— Вообще, мне тоже кажется, что здесь что-то не то. Серьёзно, почему бы и не оставить парнишку в покое и не позволить ему жить при дворе, допустим? Нет, надо отсылать на самый край царства, на передовую…

— А что, если он кому-то очень сильно не нужен, и таким образом его специально послали на верную смерть?..

Елец уже было собирался ответить, как вдруг неожиданно его лошадь остановилась, запнувшись обо что-то. Как только он нагнулся, чтобы осмотреть препятствие и проверить, не случилось ли чего более серьёзного, он так и ахнул: перед ним в почему-то сильно поредевшей степной траве вперёд, в сумрак вечера убегало множество тропинок из лошадиных следов, а кое-где даже виднелись следы от колёс.

Почуяв неладное, Тамбов тоже нагнулся — и всё сразу понял.

— Нас обошли?..

— Угум. А ещё Белгород нам не врал.