Волкoff

С тем, что я оказалась не его парой, Сергей вроде как смирился, но порой я замечала на себе его взгляд, преисполненной глухой тоски. Аж сердце разрывалось, но я даже помочь ему ничем не могла, разве что дать контакты всех знакомых девушек – а вдруг именно среди них найдётся та, единственная?

С парами у волков всё вообще было как-то... грустно. Оборотни редко путешествовали, а магия, которая теоретически должна притягивать истинных половинок, увеличивая вероятности встречи, срабатывала далеко не всегда. Мало кому везло, как Мирославу, встретить избранницу просто так, в толпе на вокзале. Чаще всего больше половины стаи до конца дней оставались одинокими волками, оттого на редких свадьбах гуляли, так сказать, всем табором, радуясь за очередного счастливчика, создавшего семью.

«Очередной» такой как раз томится за воротами и, судя по непрекращающемуся гудку клаксона за окном, ждёт-не дождётся свою невесту, с которой не виделся с прошлого вечера. Как Мирослав вообще поддался на мамины уговоры соблюсти традиции, отпустив меня от себя на целую ночь? Не иначе, просто по доброте душевной уступил будущей тёще в целях налаживания дружественных семейных отношений. А вот зачем – непонятно, мама всегда души в нём не чаяла, а после того, как Слава вернул блудную дочь из коварной столицы в тихую провинциальную гавань, так и вовсе едва не молилась.

Вот и сейчас, едва завидев за окнами будущего зятя, нетерпеливо жмущего на клаксон, в кратчайшие сроки, как на военных сборах, закончила оставшиеся приготовления, обрызгала напоследок лаком для волос, осенив напоследок каким-то крестным знамением ультра-сильной фиксации, и вытолкнула наружу, прямо в объятия жениха, уставшего ждать в машине.

– Привет, – пискнула я, с удивлением опознав в импозантном красавце-мужчине в ладно сидящем костюме своего Славу, обычно не вылезавшего из джинсов и принтованных футболок. Платье, ещё минуту назад трепетно любимое, вдруг показалось не соответствующим моменту, а слова мамы и Ирки – единственно правильными. К счастью, сомнения в душе тревожили меня не больше секунды.

– Привет, – улыбнулся в ответ Мирослав, и в его нереальных разноцветных глазах я увидела себя – смущенную невесту с вплетёнными в рыжие локоны белыми цветами. Красивую и бесконечно счастливую.

Мама сомневалась в платье? В причёске? Ирка критиковала макияж? Да в глазах Мирослава я и мятая, после бессонной ночи и с немытыми волосами буду прекрасна, как свежий майский день! И никаких слов, никаких признаний не нужно – достаточно одного взгляда, преисполненного искренних чувств. И поцелуя – нежного, трепетного, от которого бабочки в животе и пусто-пусто в голове, а сердце стучит часто-часто, сбивая дыхание.

– Поехали? – тихо шепнула я, когда поцелуй и последовавший за ним молчаливый обмен восторженными взглядами несколько затянулись, а из-за забора сигналила добрая половина кортежа, поторапливая брачующихся.

– Ага, – отозвался Слава, и повёл меня к одной из припаркованных машин, густо украшенных бантами и лентами.

Дорогу до Чаши я почти не запомнила, пребывая в каком-то ватном тумане нервозности, и в себя пришла только на лестнице у входа, когда вездесущая Ирка вздумала наделать парочку сэлфи с жутковатыми статуями возле дворца бракосочетаний. Мрачные фигуры навевали не самые добрые мысли и скалились весьма недружелюбно, будто пытались отогнать всех слабых духом подальше «Центра семьи». Смею надеяться, что гаргулии – это выдумка, а не очередные представители маг-сообщества, иначе... иначе я решу, что мне и незамужней вполне себе хорошо живётся, что там этот штамп в паспорте и кому он вообще нужен?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ И удивлялась странному выбору композиции не я одна:

– Кто-нибудь в курсе, что эти скульптуры обозначают? – поинтересовался молодой вихрастый парень, настороженно присматриваясь к драконоподобному существу с дюжиной кубиков на прессе. Со своими сравнивал, не иначе – облегающая футболка отлично прорисовывала поджарый торс. По соседству с «качком на сушке» безуспешно пыталась совладать со своим выводком женская вариация, щеголявшая тремя парами грудей вместо рельефных мускул.

– А это то, Вадик, во что превращаются прекрасные добрые невесты после парочки лет неудачного замужества, – хихикнул кто-то постарше из стаи, щелкнув в прыжке крылатое чудище по носу.

– Тебе это не грозит, – шепнул на ухо вовремя оказавшийся рядом Мирослав, уводя меня прочь от дурных ассоциаций с семейно жизнью. – Волки – самые верные мужья и заботливые отцы, так что ни рогов, ни затравленного взгляда отчаянной домохозяйки у тебя точно не будет. Обещаю.

Слава крепче сжал мою руку и уверенно повёл к лифтам. Сама бы я, уверена, от волнения свернула бы куда-то не туда и заблудилась, петляя кругами. Большое упущение, что на полу нет никакой разметки для невест, нежданно-негаданно схвативших предсвадебный мандраж.