Волкогоновский Ленин (критический анализ книги Д. Волкогонова “Ленин”)

Таковы факты. Но Волкогонов безбожно извращает ис­торию и пишет, что декрет ВЦИК от 23 февраля ориенти­ровал власти на “насильственное изъятие из российских церквей всех ценностей”. Причем, по его словам, дела­лось это, мол, по-варварски: “Партийные организации, ГПУ, специально создаваемые отряды врывались в храмы, за­читывали декрет ВЦИК и требовали добровольной сдачи всех ценностей. Служители культа готовы были отдать все, за исключением священных атрибутов церкви. Местные безбожники, отстранив священников, а часто и арестовы­вая их, собственными силами проводили “полные” конфи­скации. То был форменный неприкрытый грабеж, в кото­ром широкое участие приняли и деклассированные эле­менты” (с. 207).

Все это — плод злобного вымысла автора и поэтому он не делает ни одной ссылки на источники, зато достоверно известно, что А. И. Ульянова-Елизарова пожертвовала в фонд помощи голодающим Поволжья фамильное серебро, а Владимир Ильич — свою гимназическую золотую ме­даль. Сдавали драгоценности (если они были) почти все партийные и советские активисты, в том числе и сотруд­ники ГПУ. Далее. В революционной действительности 1922 года выполнение декрета ВЦИК производилось ко­миссиями, созданными при исполкомах Советов депутатов трудящихся. Они через местную прессу заранее извещали день и часы своего прибытия в каждый из храмов и при­глашали верующих назначать представителей для совме­стных действий. Так поступала и уездная комиссия в г. Шуе Иваново-Вознесенской губернии. 9 марта 1922 года она за­кончила изъятие ценностей в трех церквах города, и, как сообщалось в “Известиях”, “в полном согласии с предста­вителями верующих и без единого протеста. В следующую очередь был поставлен соборный храм, и общине верую­щих было предложено назначить своих представителей для работы с уездной комиссией”.

Но с этим-то соборным храмом и связано “ЧП”, о кото­ром узнала вся страна. В воскресенье 12 марта здесь со­стоялось собрание верующих, которое избрало представи­телей, но кучка несогласных (из 17 человек) встречает ко­миссию бранью, раздает им “тычки и удары”, избивает лиц, протестующих против хулиганства. Желая избежать столкновения, комиссия отложила работу до среды 15 мар­та, но и на этот раз ее встретила у храма хулиганствую­щая толпа с угрозами. В подъехавших 6 конных милицио­неров полетели камни, поленья. Набатный звон, продол­жавшийся полтора часа, собрал на площадь “все годные для погрома силы и массу любопытных”.

Для наведения порядка прибыли полурота 146 пехот­ного полка, а также два автомобиля с пулеметами. Но тол­па окружила красноармейцев, пытаясь их разоружить, раз­дались по ним револьверные выстрелы. “Имея перед со­бой много случайных лиц,— сообщалось в “Известиях”,— любопытных, женщин и детей, красноармейцы по команде начальника стреляют в воздух и затем пробиваются из толпы, подвергаясь насилию со стороны черносотенцев, от­тираются толпою и подвергаются жестоким избиениям... После первых выстрелов со стороны войск толпа разбега- ется...”. На площади остались 4 трупа. Раненых и ушиб­ленных оказалось 10 человек — все “раны легкие, с за­стрявшими в мягких частях пулями, от рикошета из ре­вольвера. Из револьверов стреляли черносотенцы из толпы”. Вечером того же дня представители верующих сда­ли в уездный исполком 3,5 пуда серебра, а через неделю комиссия, вместе с пятью представителями верующих, по­лучила в соборе еще около 10 пудов ценностей, из которых серебро осталось в уездном финотделе, а “драгоценные кам­ни, жемчужные ризы и т. д.” — отправлены в Госхран.

Как же реагировал Владимир Ильич на события в Шуе? Фантазия Волкогонова рождает такую картину: “Ленин пришел в сильное возбуждение. Обычно он умел держать себя в руках. Теперь же он, по имеющимся данным (ка­ким? — Ж. Т.), метал громы и молнии, но затем успокоил­ся. Он понял, что получил великолепный повод покончить одним ударом с этой “камарильей”. Кто-кто, а Дмитрий Антонович знает, что поводов и раньше имелось немало, ибо клерикалы предавали анафеме Советскую власть, осу­ждали заключение Брестского мира, поддерживали бело­гвардейские мятежи и т. п. Ведает автор книги о Троцком, что Всероссийскую комиссию по учету драгоценностей с 1921 года возглавлял никто иной, как его герой, Лев Давы­дович, который и представил 9 февраля 1922 года во ВЦИК предложения об изъятии ценностей из культовых зданий для помощи голодающим. А в середине марта он внес в Политбюро партии план решительных действий по пре­творению декрета ВЦИК в жизнь.