Волна

— Неужели вы не видите, что он делает? — взволнованно выкрикнула Лори. — Вы что, совсем разучились думать самостоятельно?!

Все притихли, глядя на них.

Росс понимал, что нужно действовать быстро, пока они не рассказали того, чего нельзя было рассказывать.

Он осознал свою ошибку: попросил Лори и Дэвида поверить ему, не предполагая, что они взбунтуются. Сейчас стало ясно, что подчиняться они не будут. Росс щелкнул пальцами:

— Роберт, оставляю тебя за старшего, пока я провожу Дэвида и Лори в кабинет директора.

— Мистер Росс, да!

Мистер Росс стремительно подошел к двери и распахнул ее перед Дэвидом и Лори. Они медленно двинулись по коридору в сторону директорского кабинета в сопровождении мистера Росса. До них доносились дружные ритмичные выкрики из кабинета истории:

— Сила в дисциплине! Сила в единстве! Сила в действии!

— Вы нас вчера обманули, — горько сказал Дэвид.

— Нет, Дэвид. Я же сказал, вы должны мне верить, — ответил мистер Росс.

— Почему мы должны вам верить? — воскликнула Лори. — Ведь это вы все затеяли!

С этим трудно было поспорить. Бен не мог выдумать ни одной достойной причины, почему они должны ему верить. Он знал, что должны. Он надеялся, что к вечеру они поймут почему.

Дэвид и Лори провели остаток урока, поджидая мистера Оуэнса. Они чувствовали себя совершенно несчастными и обманутыми. Ребята были уверены, что мистер Росс уговорил их поддержать его нарочно, чтобы они не мешали ему в эти последние часы, прежде чем движение «Волна» из «Гордон Хай» сольется с общенациональным движением, одновременно развивавшимся во всех школах страны.

Даже директор Оуэнс, казалось, был вовсе не рад их видеть, когда он наконец появился у дверей своего кабинета. На столе у него лежал краткий рапорт от мистера Росса — очевидно, о том, что Лори и Дэвид нарушали дисциплину на уроке. Они умоляли мистера Оуэнса немедленно остановить деятельность «Волны» и отменить собрание, но тот только уверял их, что все будет в порядке.

В конце концов директор велел им отправиться на урок. Лори и Дэвид недоумевали. Они пытались предотвратить худшее, что когда-либо происходило в их школе, а директор как будто этого не понимал.

Выйдя из кабинета, Дэвид швырнул учебники в свой шкафчик и с силой захлопнул дверцу.

— К черту все это, — злобно бросил он Лори. — На сегодня с меня хватит. Я валю отсюда.

— Подожди меня, я только книжки положу, — сказала Лори. — Я с тобой.

Через несколько минут, когда они уже шли по мостовой прочь от школы, Дэвид совсем приуныл.

— Не могу поверить, что я был таким идиотом, Лори, — повторял он. — Как я мог на это клюнуть!

Лори крепко сжала его руку.

— Ты был не идиотом, ты был идеалистом. Я хочу сказать, что хорошее в «Волне» ведь тоже было! Не всё было плохо, иначе все подряд не стали бы в нее вступать. Они просто не понимают, что в ней самое ужасное. Они думают, что «Волна» обеспечивает равенство, но не понимают, что она отнимает право на независимость!

— Лори, а может быть, это мы ошибаемся насчет «Волны»? — спросил Дэвид.

— Нет, Дэвид, мы не ошибаемся, — ответила Лори.

— Почему тогда больше никто этого не понимает?

— Я не знаю. Они все как будто под гипнозом. Они просто ничего не слышат.

Дэвид сокрушенно кивнул.

Было еще не поздно, и они решили пройтись по парку. Домой совсем не хотелось. Дэвид не знал, что и думать о «Волне» и о мистере Россе. Лори по-прежнему была уверена, что это просто мимолетная мода, которая быстро надоест, кто бы и где бы ни начал ее. Ее пугало лишь то, что еще могут натворить члены «Волны», пока эта мода не прошла.

— Я вдруг почувствовал себя таким одиноким, — признался Дэвид, когда они шли через парк. — Все мои друзья вступили в какое-то безумное движение, а я — изгой, отброс общества, потому что не хочу быть как они.

Лори отлично его понимала, она и сама чувствовала себя точно так же. Она придвинулась ближе, и он обнял ее. Никогда еще Дэвид не казался ей таким родным. Разве не странно, что, пройдя вместе через что-то плохое, они стали ближе? Она вспомнила, как вчера вечером Дэвид в одну секунду отрекся от «Волны», когда понял, что сделал ей больно, — и вдруг крепко прижалась к нему.

— Ты что? — удивился Дэвид.

— Нет-нет, ничего, — ответила она.

— Хм, — Дэвид посмотрел в сторону.

Лори снова мысленно вернулась к «Волне». Она попыталась представить себе школьный зал, набитый участниками движения. Вот какой-то лидер обращается к ним с экрана. Что он прикажет им? Жечь книги? Обязать всех не-участников носить повязки на рукавах? Это казалось совершенно невозможным. И вдруг… Лори что-то вспомнила.

— Дэвид, — сказала она, — ты помнишь день, когда все это началось?

— Когда мистер Росс выучил с нами первый девиз? — переспросил Дэвид.

— Нет, Дэвид, за день до этого, когда мы смотрели фильм про концлагеря. День, когда я страшно расстроилась. Помнишь? Никто не мог понять, почему все остальные немцы игнорировали то, что делали нацисты и притворялись, будто ничего не знают!

— И что? — не понимал Дэвид.

Лори подняла на него глаза.

— Ты помнишь, что ты сказал мне тогда за обедом?