Волна страсти

– Я научу вас. Если вы избавитесь от неуверенности, что масло вам не по силам, дело быстро пойдет на лад. – Заметив протестующее движение Кеннета, Ребекка с металлом в голосе продолжила: – У вас в голове сплошная путаница. Откуда вам знать, кому быть, а кому не быть настоящим художником? Выбросьте из головы свои глупые представления. У вас есть талант, и вы должны гордиться им. – Ребекка направилась к двери, бросив через плечо: – Вы должны быть в мастерской в два часа.

Она медленно поднималась по лестнице, чувствуя неприятную пустоту. Ей было жаль Кеннета. Как это, наверное, страшно – любить искусство, живопись и видеть крах своей мечты. Она подумала о своей собственной жизни. Ей повезло, очень повезло. Конечно, сэр Энтони далеко не идеальный отец, но он всегда поощрял ее талант и относился к нему с уважением.

Интересно, как чувствует себя такой человек – с виду сильный и грозный воин, а душа у него тонкая, с обостренным чувством прекрасного, душа настоящего художника?

Ребекка открыла дверь и вошла в мастерскую с твердой уверенностью в том, что сделает из него живописца. Пусть она замучит его до смерти и костьми ляжет сама, но художником он будет.

Глава 11

Когда Ребекка ушла, Кеннет без сил опустился в кресло, дрожа как в лихорадке. Он чувствовал себя орехом, скорлупу которого разбили тяжелым молотком.

Она сказала, что у него есть талант, что он настоящий художник, а Ребекка Ситон принадлежала к тем людям, которые слов на ветер не бросают.

Сердце Кеннета бешено колотилось: а что, если она говорит правду? Может, действительно еще не все потеряно? Подсознательно он всегда считал, что писать маслом – это Божий дар и ему, простому смертному, никогда не овладеть им. Ребекка рассеяла его сомнения и прибавила ему немного уверенности в себе. Правда, большинство художников начинают писать маслом в совсем юном возрасте, а сама Ребекка научилась рисовать чуть ли не с пеленок. Но он горы свернет и, возможно, сумеет чего-то достичь, ведь у него есть чувство цвета и композиции.

Возможно… возможно, он станет настоящим живописцем. Конечно, не таким, как сэр Энтони и Ребекка, но достаточно приличным, чтобы удовлетворить свое честолюбие.

Надежда на новое будущее наполнила Кеннета самыми противоречивыми чувствами. Он ощущал себя юношей, которому все по плечу.

Внезапно Кеннет вспомнил, что привело его в дом Ситона: он появился здесь с целью выяснить обстоятельства загадочной смерти жены художника. Судьба распорядилась так, что дочь подозреваемого предложила ему осуществить мечту всей его жизни. Принять ее предложение, а самому в это время пытаться уничтожить человека, которого она любит больше всего на свете, – бесчестно, но, видит Бог, отказаться от столь заманчивого предложения выше его сил.

Кеннету впервые пришла в голову мысль расторгнуть договор с лордом Боуденом. Вне всякого сомнения, тот, придя в ярость, немедленно отнимет у него поместье, но с этим можно смириться ради исполнения самой заветной мечты. Он может продолжать работать секретарем сэра Энтони и все свободное время посвятить освоению техники живописи. Когда же он научится писать маслом, то сможет зарабатывать себе на жизнь, создавая портреты. Многие хотят иметь свои портреты, но не всем по карману заказывать их у сэра Энтони. Человек, привыкший к армейской жизни, сможет прожить без особой роскоши, а ведь ему не так уж много и надо.

А как же Бет? Он несет за нее ответственность. У него нет права строить свое счастье, забыв о сестре. Сам он может жить впроголодь, но Бет заслуживает другой участи.

Вспомнив о сестре и ее несчастной судьбе, Кеннет стиснул зубы. Нет, он не может позволить себе расторгнуть договор с лордом Боуденом, так же как и не может отказаться от предложения Ребекки давать ему уроки живописи. Придется оставить все как есть и уповать на Бога, что все сохранится в тайне. А потом выяснится полная невиновность сэра Энтони в гибели своей жены. Кеннет молил Бога об исполнении своих желаний, хотя надежды на это почти не было.

Прежде чем подняться в мастерскую Ребекки, Кеннет решил зайти в свой кабинет, чтобы покончить с делами. К своему удивлению, он застал там сэра Энтони, стоявшего перед портретом жены со стаканом в руках, в котором, как выяснилось позже, был бренди.

Увидев вошедшего Кеннета, сэр Энтони оторвал взгляд от портрета и задумчиво произнес:

– Сегодня исполнилось двадцать восемь лет с того дня, когда я впервые встретился с Элен.

Язык сэра Энтони слегка заплетался, и это наводило на мысль, что стакан с бренди в его руке был далеко не первым.

– Трудно поверить – ее больше нет с нами.

– Леди Ситон была настоящая красавица, – сказал Кеннет, притворяя за собой дверь. – Ваша дочь очень на нее похожа.

– Внешне – да, но у Ребекки мой характер. – На лице сэра Энтони появилась невеселая улыбка. – Я бы даже сказал, у нее характер моего старшего брата. Представляю, как разозлился бы Маркус, узнай он об этом.

– Я и не знал, что у вас есть брат, – сказал Кеннет в надежде выяснить причины семейной распри.