Волна вероятности

Нет, ну слушайте, это уже ни в какие ворота. Книга, конечно, сама себя пишет, но что-то она обнаглела вконец.

По замыслу автора, эти двое должны были просто поговорить о предстоящем походе Анн Хари в ТХ-19. Что его терзают сомнения и (возможно, роковые) предчувствия, но сердце велит идти. А Ший Корай Аранах ему бы на это ответил в духе «если не делать глупости, которых требует сердце, непонятно, зачем вообще тогда жить». Ясно, что отпускать ближайшего друга с предрасположенностью к фатальным мистическим исчезновениям в какой-то подозрительный Вильнюс Ший Корай Аранаху не особенно хочется, но уж кто-кто, а он понимает: нелепо защищать человека от его же судьбы.

Короче, друзьям предстояло обсуждать эту тему примерно четыре страницы (courier new cyrillic, двенадцатый кегль), намекая читателю, что скоро начнется самое интересное, ух чего там у нас впереди! Однако Анн Хари, встретив в парке художников из Больших мастерских, вспомнил свое детское увлечение витражами, и его предсказуемо понесло. Что еще ладно бы, три-четыре абзаца сентиментальных воспоминаний можно как-нибудь пережить. Но тут – бабах! – в повествование бесцеремонно врывается экстраверт Тёй Ши Араши. А то нам здесь без него не хватало эпизодических персонажей со странными именами, которые невозможно запомнить, вот спасибо тебе, дорогой!

Но ладно. Книге (я надеюсь) виднее, какой она должна быть. А мне интересней смотреть, что получится, чем без толку спорить с ней.

Вильнюс, весна 2021 года

В самом начале улицы Кальварию Анэля резко остановилась.

– Подворотня отличная. Подождешь две минуты? На этом берегу я его еще ни разу не рисовала, – наконец сказала она.

– А обязательно надо на этом? – спросил ее Жёгас (вообще-то он Кястас, но Юрате окрестила его Кузнечиком, потому что «Кястас» совершенно ему не идет, и новое имя прижилось как родное, Жёгаса уже на работе так называют, и даже мама, когда звонит).

– Да вроде не обязательно, – пожала плечами Анэля. – Про разные берега он мне точно не говорил. Но мне самой теперь кажется, что надо равномерно распределить Виталика по всему городу. Чтобы он везде был!

Жёгас знал, о чем речь. Анэля рассказала ему про Виталика. Правда без предыстории, без пустынного райского Вильнюса, не похожего на себя. В сокращенной версии Виталик был просто веселым мужиком подшофе, который ей встретился в трудный момент, поднял настроение и велел о нем всем рассказывать. А лучше – на стенах писать. И что Юрате ей посоветовала всерьез отнестись к этой просьбе. И предложила не просто писать про Виталика, а при всякой возможности его рисовать. Потому что абсурдные действия способствуют достижению дзена. А он нам всем в ближайшее время точно не повредит.

Жёгас так и не понял, в чем смысл затеи, но не стал возражать. Юрате, конечно, странная. И задания у нее иногда очень странные: ходить со скошенными глазами, угощать речку вином или пивом, обниматься с деревьями, искать в Старом городе проходные дворы. Как будто прешься под веществами, но на трезвую голову. И жизнь почему-то от этого улучшается. И кстати, спина-то. Спина! С начала зимы не болит.

– Ручки, ножки, огуречик, – говорила Анэля, быстро орудуя мелом. – И ушанка! Все, готов светлый образ. Он – Виталик, он есть. – И подписала: VITALIK, латинскими буквами. Спросила: – Так же правильно? Последняя «кей», а не «си»?