Волна вероятности

– Сам пришел, – согласился Миша (Анн Хари). – А знаешь, что удивительно? Все эти годы меня в Вильнюс палкой было не загнать. При этом я же продолжал работать в ТХ-19. Ходил регулярно за новыми книгами в разные страны и города. Но только не в Вильнюс. И всю Восточную Европу за компанию с ним игнорировал. Даже книг, принесенных отсюда коллегами, до этого года никогда не читал. Типа – да что там может быть интересного. Хотя коллеги таскали из Восточной Европы интересное пачками, и я об этом, естественно, знал. Сам себе удивлялся, чего это я. Где мои жадность и любопытство? Где ревность к успехам других Ловцов? С другой стороны, моя основная специализация – англоязычная литература, вполне нормально сосредоточиться только на ней. Впрочем, все это ладно бы. Но когда друзья стали рассказывать мне про Вильнюс, я поначалу не понял, что это город в ТХ-19. Подумал, он где-то у нас, например на Втором Континенте, который я плохо знаю, до сих пор ни разу там не бывал. Вот до такой степени все забыл! Не только то, что со мной здесь было; ладно, хотя бы отчасти здесь. Но даже название города стерлось из памяти. Это уже ни в какие ворота. Совсем!

– Да нормально, – отмахнулась Юрате. – Ты вернулся домой из несбывшейся вероятности. В каком-то смысле заново овеществился. Встряска не хуже, чем настоящая смерть. Счастье, что все остальное осталось в памяти. Что вообще себя сохранил. Я на это надеялась. Но в таких делах нет гарантий. Ты был первым, кого увез мой поезд. То-то угодил в Улан-Батор! Вот что значит – спонтанный эксперимент.

Миша (Анн Хари) молча кивнул, сел на землю, прислонившись спиной к елке Соне. Когда тебя любит большое старое дерево, рядом с ним можно справиться с чем угодно. Что бы с тобой ни случилось, чего бы ты сам ни наделал, ему плевать, оно просто любит тебя, и все.

– Зря я, конечно, тогда сбежал, – наконец сказал Миша (Мирка, Анн Хари). – Пока не помню, но примерно могу представить, как может быть страшно, когда реальность стремительно тает, а ты – ее часть. Но…

– Ну здрасьте! – рассмеялась Юрате. – Сбежал один такой. Великое было бегство! Я тебя еле уговорила. Практически выперла силой. Ты не хотел.

– Ты меня выперла? Аньов меня выпер?!

– Да. С огромным трудом. В обмен на твердое обещание, что мы еще обязательно встретимся. Ты не верил, но это неважно. Важно, что я всегда выполняю свои обещания. А когда я не могу, они сами себя выполняют. Может, только поэтому мне и удалось себя сохранить. От меня не то чтобы много осталось, но это как раз не страшно, я люблю и умею расти. Отличный мост у нас получился. Из невозможного места-времени в невозможные для нас обстоятельства. Спасибо за него нам с тобой.

– Так, стоп, – попросил Миша (Анн Хари, я постоянно об этом напоминаю не потому, что люблю одно и то же долбить, и даже не ради сохранения нужного ритма, а просто чтобы ему было легче, все-таки домашнее имя – большая поддержка, а Миша сейчас не помнит, не знает его).

– Стоп, – сказал он. – Раз ты всегда выполняешь свои обещания, немедленно пообещай, что этот раз – не последний. Что ты сейчас не исчезнешь. И что я никуда не денусь на еще пятьдесят с гаком лет.

– Еще чего не хватало! – возмутилась Юрате. – Хрен я теперь исчезну. И ты никуда не денешься. Ну уж нет!

– Хорошо, – кивнул Миша. – Пусть теперь твое обещание себя выполняет, а мы дальше пойдем. Соня от меня немножко устала. Деревьям не особенно нравится, когда рядом с ними страсти кипят. Я еще вернусь, дорогая! – сказал он елке и рассмеялся: – Забыл, что деревьям пофиг все эти наши прощания. Для них любое событие длится, сколько им хочется. С точки зрения Сони, я здесь с ней всегда.

* * *

– Здесь рядом отличная забегаловка «Суши-Экспресс», – говорила Юрате, увлекая его за собой в подворотню. – Столы уже выставили на улицу, я пару дней назад видела, когда мимо шла. Не помню, ты суши любишь?

– Да я уже сам не помню. Я в последние годы в ТХ-19 почти не ел. Только фрукты и хлеб, иногда покупал мороженое, на остальное даже смотреть не мог. Но слушай. С тобой за компанию я снова как миленький все полюблю.

Только отправив в рот первый кусок, он понял, какой был голодный. В последний раз ел вчера вечером, дома. Несколько ломтиков сыра, и все. А в предпоследний – примерно за сутки до этого. Вообще непонятно, как жив-то еще.

– Я вспомнил, – сказал он Юрате. – Я обожаю суши. Давай, пожалуйста, сразу закажем добавку. Я – саранча и бездна, и крокодил.

– Почему-то все любят суши, – кивнула Юрате. – Включая гостей из иных миров. Ни разу с ними не промахнулась. Удивительная еда!

– Мне, – вспомнил Миша, – один американец на полном серьезе рассказывал, что японцы – инопланетяне. Я тогда вежливо улыбнулся и подумал, что он дурак. Но его теория все объясняет. Про суши как минимум. С хорошей, значит, планеты, с нормальным питанием чуваки… Бедные они бедные! Надо же было так влипнуть. Зачем прилетели сюда?

– Кто бы говорил, – усмехнулась Юрате.

– Ну да. Но я-то по работе. За книжками.

– А они, например, за лососем. И за угрем.

– Логично.