Вольная птица

Он открыл для нее дверцу, отстегнул ремень безопасности и поднял ее на руках прежде, чем она успела запротестовать. Дасти уставилась на него, явно удивленная той легкостью, с которой он поднял ее.

— Легонькая как пушинка, — улыбнулся Мигель, видя ее удивление. Но опустив ее, перестал улыбаться, чувствуя, как вплотную к нему вздымаются и опускаются ее груди.

Не сейчас, успокаивал он себя. Он поспешил к кузову грузовичка, достал и бросил Дасти одеяло, потом вытащил холодильник и понес его между деревьями на луговину. Она догнала его и расстелила одеяло рядом с холодильником.

— Мама всегда помогала в ресторане, — продолжил Мигель, едва сдерживая искушение опрокинуть Дасти на одеяло и навалиться на нее всем телом. Он хотел заняться любовью не спеша. — …И взяла его в свои руки. Ее родители хотели, чтобы она переехала к ним, но она не пожелала продавать ресторан, творение моего отца.

Мигель открыл холодильник, дал один сандвич Дасти, а другой взял себе.

— Она работала по восемнадцать часов в день и держала Мону в манеже на кухне, пока мы не приходили из школы. Перед нами она демонстрировала свою силу, но я слышал, как она плакала, засыпая по ночам. — Он откусил от своего сандвича. — Я был единственным мужчиной в доме. Об этом мне говорили все на похоронах. Но мне было всего десять. Что я мог? — Он не скрывал своей горечи. Дасти честно рассказывала ему о своей семье, и он не считал нужным скрывать свои чувства.

Она жевала сандвич с ростбифом, не спуская с него карих глаз.

— Я не мог помочь маме деньгами, но заботился о девочках, и мы трое убирали дом, как могли. — Он ухмыльнулся. — Я даже научился менять Моне пеленки! И теперь напоминаю ей об этом, когда хочу поддразнить ее.

Дасти невольно улыбнулась:

— Вы и сейчас очень дружная семья, правда? — И ему послышалась зависть в ее голосе.

Он кивнул:

— Хотя меня иногда и обвиняют в том, что я слишком много на себя беру.

— Нет?! — воскликнула Дасти в притворном изумлении и расхохоталась.

Мигель опять ухмыльнулся:

— Кармен клялась, что ни один парень не назначал ей второго свидания после допроса, который я ему устраивал. Они с Луизой упрашивали маму отправить меня учиться в колледж. Она согласилась с ними и сказала, что мне пора зажить самостоятельно. И я ее уважаю за это.

Дасти согласно кивнула. Некоторое время они молча жевали, потом она поинтересовалась:

— Поэтому ты и помогаешь мне? Как и твои сестры, я вызываю в тебе желание защитить?

Мигель отложил сандвич и внимательно посмотрел на нее.

— Поверь мне, Дасти, — проговорил он без улыбки, — я к тебе отношусь отнюдь не как брат.

Он проследил, как она проглотила кусок сандвича и тоже отложила остаток. В ее взгляде появилась заинтересовавшая его робость. Он наклонился к ней, но краем глаза заметил какое-то движение сзади нее.

— Не шевелись, — тихо предостерег он и потянулся за камнем, не спуская глаз с койота, крадущегося к ним в высокой траве. — Будь готова бежать к ближайшему дереву. — Он поднял руку с увесистым камнем, а она обернулась.

— Не надо! — крикнула она и выбила камень из его руки. — Это Коди, пес отца!

5

— Ты уверена? — Мигель уже тянулся за другим камнем, а зверь затаился в траве.

— Коди, это я! — Дасти поднялась на колени и хлопнула в ладоши. — Иди ко мне, мальчик!

Пес рванулся к ней с радостным лаем. Прижав его к груди, Дасти опрокинулась на одеяло. Мигель откинул камень и схватил остатки двух сандвичей.

— Коди, познакомься с Мигелем, — подсказала Дасти. Пес лизнул ее в щеку, потом сел и протянул одну лапу, постукивая хвостом по земле. — Самый очаровательный дурачок на всем Западе, — гордо отрекомендовала его Дасти, и Мигель осторожно пожал псу лапу. — Ты принял его за койота? — Мигель кивнул. — Ты прав примерно на четверть, — добавила она, — происхождение остального — тайна. — Она рассмеялась и потрепала собаку за уши, но его внимание явно сосредоточилось на еде, лежавшей на одеяле рядом с Мигелем. — Отдай ему мясо из моего сандвича. Папа здорово его разбаловал, и он будет просить, пока его не накормишь.

— Где твой хозяин, а, пес? — спросил Мигель, давая ему небольшие кусочки ростбифа.

— Его лагерь должен быть недалеко, — сказала Дасти, вставая. — Коди обычно вьется вокруг него. — Она прикрыла ладошкой глаза, вглядываясь в тени деревьев, окружавших луговину. — Может, чуть дальше по дороге?

Обернувшись к Мигелю, увидела, как он скармливает собаке индюшатину из своего сандвича, потом отстранился, когда Коди попытался лизнуть его в лицо. Приглядевшись к псу, Дасти заметила, что его шерсть потускнела и в ней было полно репьев. Он был худее, чем она его помнила, и вел себя необычно. В нормальных условиях он танцевал бы вокруг нее, кидался в сторону и приносил ей палки, приглашая играть.

— Что-то с ним не так, — сказала она, опускаясь рядом с собакой на колени. Коди зевнул и прижался еще ближе к Мигелю, в глазах которого отразилось ее беспокойство. Она гладила пса и легко нащупала ребра под его свалявшейся шерстью.

— Поедем или пройдемся дальше по дороге? — спросил Мигель.

— Поедем.

Они оба встали, и Коди с трудом поднялся с одеяла.