Вольно дворняге на звезды выть (СИ)

— Была рада повидаться, Хэ Тянь! — улыбается Ван на ходу, через плечо.

Рыжий не оборачивается, но чувствует тяжёлый взгляд, вдавливающийся ему в спину.

В башке колотилка — в основном из матерщины. Как будто кто-то бросил в пустую банку несколько камушков и теперь размахивает ею из стороны в сторону, а камушки бьются и бьются, и бьются о стенки.

Только через минуту напряженного, жужжащего раскалёнными нервами молчания, он замечает, что Ван искоса смотрит на него. Поворачивает голову. Хмурит лоб в ответ.

— Ну?

— Вы что, в ссоре?

Хороший вопрос. А что, когда-то было иначе?

Рыжий жмёт плечом и отводит взгляд. Говорит просто и ясно:

— Я его не перевариваю.

Ван продолжает смотреть. В конце концов, отвечает:

— Удивительно. А мне казалось, что он очень внимателен к тебе.

Рыжий замедляет шаг. Чувствует, как сжимаются в карманах кулаки.

— Ты это о чём, а?

— Да ни о чём, — Ван смотрит удивлённо, заглядывает ему в лицо. — Слушай, точно всё нормально?

— Да.

Чёрт. Попустись. Она-то тут при чём.

Единственный человек, который не вызывал в тебе бешеного напряга за последние дни не имеет к вашей ублюдочной связи с Хэ Тянем совершенно никакого отношения.

Рыжий отворачивается, смотрит на центральный фонтан в конце аллеи и бурчит:

— Всё нормально. Забей.

— Если что, обращайся. Я могу… выслушать. Правда.

Он согласно мычит, не раскрывая рта. Сверлит взглядом перед собой. Девушка в ярко-зелёном платье, стоящая у фонтана, замечает их и идёт навстречу, приветливо улыбаясь. И Ван прекращает хмуриться.

…Конечно, он всё ещё здесь.

На что Рыжий рассчитывал. Глупо было надеяться, что Хэ Тяня снесёт внезапным порывом ветра или, например, припечатает сверху домиком, прилетевшим из страны Оз.

Он курит, откинув голову на спинку лавки и щуря глаза. В своём дебильном костюме — Рыжий видел его всего несколько раз, но уже успел возненавидеть эти стрелки на брюках и тугие манжеты. Пиджак перекинут через перекладину, и память подкидывает картинку этого пиджака, валяющегося под дождём на пахнущей мокрой пылью гравийной дорожке.

Рыжий в одежде не выпендривается — влез утром в чистые спортивные штаны и натянул стиранную толстовку. Всё, готово.

На конкурсе стилей, конечно, золото бы не взял, но его всё устраивало. Если он когда-нибудь вырядится в костюм, Пейджи, наверное, на улице пройдёт мимо него и даже головы не повернёт. Кому это нужно.

Хэ Тянь не поднимает голову, когда Рыжий останавливается в нескольких шагах от него. Только выпускает дым через нос и прикрывает глаза.

Острый кадык натягивает светлую кожу шеи, когда он сглатывает.

Хули он не расстегнёт верхние пуговицы? Придушиться же можно. Ему вообще кровь в голову поступает? В деловом костюме вообще положено разваливаться вот так, настолько широко расставив свои долбаные ноги, что стрелки на коленях почти исчезают? Рыжий натыкается взглядом на чёрный ремень и сухо сглатывает, отворачивая башку. Ему резко становится жарко.

Это моментально выводит из себя.

— А как же поцелуй на прощание?

Он почти дёргается, настолько внезапно звучит голос Хэ Тяня. Тот уже поднял голову и снова затягивается сигаретой, вглядываясь в лицо Рыжего.

— Чё? — тупо переспрашивает он. Он реально не понял.

— Помада, — выдыхая дым, объясняет Хэ Тянь. — Её нет. А у неё были накрашены губы. Такая помада так просто, за секунду, не оттирается.

— Ебать ты Шерлок.

Хэ Тянь усмехается, не отводя глаз. Мимо них, держась за руки, проходит пожилая пара. За спиной в «Тао-Тао» тихо звенит входной звоночек. Дилинь-дилинь. Хэ Тянь подаётся вперёд.

— Что, даже не в щёку?

Рыжий сжимает зубы и молча смотрит на него в ответ. Взгляд Хэ Тяня скользит по лицу так, будто он действительно соскучился. Спокойно, немного сонно. Как будто давно хотел посмотреть на кого-то, а теперь, внезапно, вот он, стоит перед тобой. Позволяет — смотри. Руками только не трогай.

Когда тишина начинает становиться слишком громкой, а от взгляда начинают натурально горячеть скулы, Рыжий отворачивается. Он не хочет курить, но мнёт в пальцах сигаретную пачку.

— Чего тебя сюда принесло?

— Я знаю, по каким дням ты работаешь.

— Вчера не работал.

— Да, вчера у тебя были дела поважнее. Это я понял.

Ночью Рыжий собирался дать ему в рожу, вчера он собирался покрыть его матом, всю неделю он собирался сделать с Хэ Тянем нечто болезненное и хреновое, как только тот возникал в его мыслях, а теперь — просто стоит и смотрит, как Хэ Тянь протягивает руку и сплющивает бычок о крышку мусорника. Он немного похудел, под глазами залегли тени. Скулы стали острее, челюсть выделилась. Не жрал ничего, что ли. Дебила кусок.

Мимо них снова проходит какая-то пара. Девчонки. Хихикают и кокетливо поворачивают голову. Хэ Тянь даже бровью не ведёт. Облизывает губы и щурит слегка покрасневшие (от дыма или долгого перелёта?) глаза.