Вольнодумцы

Попов выглядел очень лояльным и мягким, Вольф уже готов был к нему подойти, представиться, но одёрнул себя. Кто он, а кто Попов!..

След этого сладостного разговора о неведомой жизни, где писатели недовольны сокращениями своих текстов, долго бередил его воображение…

Когда он вышел из павильона метро на Сенной площади, город уже начали лизать сумерки, выравнивая прихотливые линии крыш и фасадов, смешивая их с воздухом, затемняя небо необременительным бархатом, придавая огням витрин и автомобильных фар решительную вечернюю значимость.

Чем ближе Вольф подходил, тем сильнее охватывала его тоска. Как же всё это ему постыло! Весь вечер угождать клиентам! Хорошо ещё, если не попадутся чудики, убеждённые, что официант решит все их проблемы. С ними столько хлопот!

Когда он очутился на Гороховой, вспомнилось, как позавчера здесь они с Лизонькой начинали свой путь к общему счастью и что совсем ничего не предвещало тогда, сколь это счастье окажется резким и необузданным. Ещё несколько минут, и он погрузится в работу. Почему-то он странным образом никак не мог избавиться от вопроса, действительно ли Лиза прервала общение с бывшей соседкой по комнате в студенческом общежитии? И ещё он немного стыдился того давнего эпизода, когда однажды явился к ним в общагу после загула. Теперь ему совершенно незачем так себя вести. Пить, буянить, нести околесицу! У него всё теперь не так уж и плохо! А будет ещё лучше.

* * *

До того как пришло распоряжение о его отстранении, Елисеев не терял ни минуты.

Окончательно прояснилось: история с наркотиками к убийству Виктории Крючковой не имеет прямого отношения, за исключением того, что преступник чудовищно неумело пытался выдать её за наркоманку, залезшую в ванну и утонувшую в связи с передозировкой.

Дела нужно разделять.

Модест запираться не стал. Когда ему продемонстрировали видеозапись, он помрачнел, а потом во всём признался… Багров и Соловьёв завербовали его, поймав на пьяной драке. Они скрыли факт причинения тяжких телесных, который грозил ему приличным сроком, но пообещали в любой момент вспомнить о нём. Когда понадобилось, велели занести наркотики к Рахметовым, установили в его квартире камеру, выходящую на лестничную клетку, заставили следить за братьями и обо всём незамедлительно сообщать. Он, по его словам, особо не усердствовал в последние дни, ведь Рахметовы уехали в Майкоп на конкретный срок, о чём сообщили соседу при случайной якобы встрече на лестнице. То, что они вернулись раньше, он приметил совершенно случайно. Возвращался домой из магазина и – ба-а… Рахметовы в квартиру входят. Он ещё боялся, они обнаружат, что замок чуть повреждён (он не без самолюбования рассказал, как аккуратненько щеколдочку внутрь личинки вдавливал, когда в квартиру проникал, только косяк чуть повредил), но они ничего не заметили. Сразу же сообщил операм об их появлении. Те засуетились, сказали, позвонят, как подъедут, чтобы он им дверь открыл. Модест уверял, что давно собирался прийти в полицию. И вот полиция сама к нему пожаловала. Угадала прямо-таки его чаяния.

Материалы по операм передали в прокуратуру. Пусть с ними разбираются те, кому положено. Доказательств их преступной деятельности больше чем достаточно. Елисеев радовался, что удалось разоблачить мерзавцев. Больно уж отвратные они, особенно Багров. Если их зацепят крепко, не отвертятся. В полиции любят время от времени показательно бичевать своих. Тут всё сошлось.

Отрадно было, что Рахметов-младший пришёл в себя. Инсульт у него не подтвердился, просто сильнейший гипертонический криз. Допрашивать его, правда, некоторое время запрещалось, но они это решат. Всегда решали. Больница всё-таки тюремная.

Модест также поведал, что, пока ждал оперов, слышал из квартиры Рахметовых голоса мужчины и женщины. Откуда там взялась женщина, он тогда не сообразил. Возможно, Рахметовы с собой притащили. Шмары разные к ним заглядывали, и не раз…

Крючков опять сегодня не появился в Управлении. Этому никто не удивился. Похороны внучки. Генерала лучше не трогать.

Елисеев догадывался, что не только погребение Вики занимает сейчас Крючкова, что он что-то предпринимает, но с коллегами этим не делился.

Сегодня они выехали к дому Рахметовых вместе с Шульманом и Тумановым. Бог даст, вечером доберутся до хворающего Бекира и выжмут из него имя того, кому брат передал ключ. Для этого им сейчас следует кое-что подтвердить, кое в чём окончательно убедиться.

Модеста они арестовывать не стали. Пока он им нужнее на свободе. Пусть потом прокурорские решают, притягивать его или нет. Тот, окрылённый тем, что его не засадили за решётку, вёл себя покладисто, дал доступ ко всем записям с камеры.

«Багров и Соловьёв, конечно, твари. Знай мы раньше, что за квартирой наблюдают, поймали бы убийцу», – негодовал про себя Елисеев.