Вольное царство. Государь всея Руси

– Пошто и чем царевича изобидели? – спросил у Фрязина боярин Беззубцев, видя, как вдруг и царевна побледнела от гнева.

– Ему дают простую свечу, – ответил неохотно Иван Фрязин, – а он хочет белую, кардиналову, дабы ниже не быть кардиналов.

Послы московские одобрительно кивнули, а Мамырев молвил:

– Прав царевич-то. Пошто ему быть ниже кардиналов?

Папа, обеспокоенный замедлением шествия, оглянулся и, поняв в чем дело, подозвал знаком церковного служителя и что-то тихо, но сердито сказал. Царевичу Андрею подали белую свечу, и тот, сразу успокоившись, снова взял в руки подол папского облачения.

Шествие торжественно двинулось к алтарю.

– Не сладко им тут, – сокрушенно прошептал Шубин, – из милости, видать, живут…

Тотчас же по окончании мессы папа, благословив принесенные в базилику святого Петра знамена крестоносцев, отправился за город, к реке Тибру. Здесь, у церкви святого Павла, ожидали его святейшество четыре галеры папского крестоносного флота, стоявшего в гавани Остии, расположенной в низовьях Тибра, недалеко от впадения реки в Тирренское море. Сюда эти галеры, поднявшись вверх против течения, прибыли еще вчера, как им приказал начальник папского флота кардинал Караффа.

Вместе с поездом папы и его свиты двинулись за город все присутствовавшие на папском богослужении в базилике Святого Петра и массы народа, присоединявшиеся к священному шествию в каждом квартале.

Часа через два папский поезд, окруженный посольствами с многочисленными свитами и сопровождаемый огромными толпами народа, прибыл под непрестанный звон во всех попутных церквах к храму святого Павла возле самого берега Тибра.

Русские послы еще издали увидели у пристаней четыре большие галеры со свернутыми парусами и опущенными сходнями. Суда празднично пестрели флагами Папской области и флагами крестоносного войска. На берегу, перед галерами, выстроился один из лучших конных отрядов крестоносцев. Воины сидели на прекрасных конях, поблескивая боевыми доспехами и оружием. На их дорожных плащах, у правого плеча, были вшиты ярко-красные кресты из шерстяной ткани.

Как только поезд Сикста остановился, отряд крестоносцев под звуки военных труб отдал честь его святейшеству оружием. Папа, выйдя из кареты, взошел на носилки и сел на свой переносный стол. Когда он возвысился над головами толпы, крестоносцы вновь приветствовали его трубами и при барабанном[52] бое снова отдали честь оружием. Папа торжественно благословил крестоносных воинов. Отделившись от отряда, подъехал к его святейшеству начальник папского флота и командующий сухопутным войском кардинал Караффа в одеянии крестоносцев, сопровождаемый свитой из знатнейших рыцарей.

Кардинал сделал подробный доклад о готовности флота отплыть в любое время.

– Ваше святейшество, – закончил он, возвысив торжественно голос, – нам нужно только ваше благословение, дабы устремиться против неверных, броситься в смертный бой за освобождение святого Гроба Господня из их рук.

– Да ниспошлет Господь Бог вам, верные сыны святой церкви, победу над турками! – громко воскликнул папа, благословляя воинов. – Да будет над вами благодать Господня ныне, и присно, и во веки веков!

– Аминь! Аминь! – гулом покатилось по всему берегу Тибра, и снова заиграли боевые трубы крестоносцев.

По сходням застучали копыта коней. Выбирая якоря, матросы загремели цепями. Преступники, прикованные к гребным скамьям, по звуку трубы подняли длинные тяжелые весла, приготовясь грести. С каждой стороны у галер было по шестнадцати таких весел – всего тридцать два весла на судне.

Русские послы с любопытством и удивлением глядели на огромные лодки по тридцати сажен в длину и в три сажени шириной. Галеры глубоко сидели в воде, а дно их было сделано клином; по острию его ребром прибиты в один ряд толстые доски.

– Такое же строение, как у карбасов наших морских на Двине и Печоре, – объяснил московским боярам Иван Фрязин. – На каждой галере по пять пищалей больших к настилу приковано. Под настилом же коней ставят, груз кладут всякий для пропитания, воду для питья в бочонках.

– Да как же они сими веслами великими да тяжкими грести-то могут? – с недоумением спросил дьяк Мамырев. – Под силу ли сие человеку?

– У них на каждом весле по пять, а то по шесть человек сидит – все враз подымают его и гребут как един человек.

– А борзо ли лодка такая ходит? – спросил Беззубцев.

– Верст четырнадцать за час проходит при тихой погоде, – продолжал разъяснять Иван Фрязин, – а при попутном ветре и боле того. Паруса у них треугольные, латыньскими зовутся; велики зело и сильны.

– Сколь же народу плыть на сем судне может? – опять спросил Мамырев.

– Без коней может человек четыреста и полста, а с коньми – поболе двухсот и полста…

В этот миг все вздрогнули от неожиданности: грянул пищальный выстрел с первой галеры, потом со второй, с третьей и с четвертой. Темным облаком заклубился дым, а с окрестных церквей загудел колокольный звон.