Волнолом

Мысли невольно возвращались к расследованию. Генрих досадливо чертыхнулся - вчера ведь сам себя убеждал, что можно забыть обо всем со спокойной совестью. Но что поделаешь, была у него такая черта - возникал раздражающий дискомфорт, будто комар над ухом зудел, если в порученном (пусть даже опротивевшем) деле оставалась незавершенность. Доброжелатель назвал бы это профессионализмом, сам же Генрих страдал и злился.

Сейчас он вспомнил, что у него еще есть непрочитанная книжка про Жженый Лог. Кроме того, было чувство, что факты, которые уже стали ему известны, готовы сложиться в единую и осмысленную картину. Не хватает только какой-то малости, подсказки, чтобы предугадать дальнейшие действия 'фаворитки'.

Понимая, что ничем хорошим это не обернется, Генрих взялся за телефон.

- Слушаю, - генерал, как и ожидалось, оказался в конторе. Ну да, сейчас не до выходных.

- Ваше превосходительство, - сказал Генрих по возможности вежливо и нейтрально, - простите за беспокойство, я вас надолго не отвлеку. Хотел только уточнить одну деталь по нашему делу.

- Фон Рау, вам больше нечем заняться? И оставьте этот елейный тон - меня от него тошнит. Быстро, коротко - что вам нужно?

- Я насчет первых жертв. Про аптекаря вы подробности выяснили. А про механика? Есть между ними связь?

Надо отдать должное генералу - он не бросил трубку, даже не выругался. Знал, что Генрих не будет любопытствовать попусту.

- Да, связь имеется. Они земляки. Аптекарь вырос в этом чертовом Дюррфельде, а механик - в городке по соседству. Но больше - ничего общего. Не похоже, чтобы они были знакомы между собой.

- Ага... Хорошо, спасибо.

- Вам это о чем-нибудь говорит?

- Пока нет. Но если что - я сразу с вами свяжусь.

Опустившись в кресло, Генрих задумался.

Итак, с Дюррфельдом связаны две жертвы из трех, а также - королевский советник Роберт фон Вальдхорн. Третья жертва - профессор - вроде бы выпадает из ряда. В той деревне он не был. Но!

Профессор - специалист по истории монаршей семьи. Более того - главный специалист...

Последняя мысль почему-то царапнула, как заноза. Генрих буквально кожей почувствовал - еще секунда, и его озарит. Замер, ничего не замечая вокруг. Пепел из погасшей трубки просыпался на ковер.

Спокойно, спокойно. Думаем...

Положим, в Дюррфельде произошло нечто важное для династии. Некий малоизвестный, но ключевой исторический эпизод. Механик и будущий аптекарь - непосредственные свидетели. Историк, в свою очередь, нарыл что-то в архивах. Теперь всех троих убивают, чтобы замести след.

Логично? Да. Но это еще не главное.

Убийца - не хмырь с кинжалом, а светописец невероятной силы. Сельма каждый раз увеличивает мощность потока. Наибольшая доза достается профессору. То есть тому, кто сам ничего не видел, но знает и понимает историческое значение.

Как тут не вспомнить: 'Scientia potentia est'.

Знание - власть.

'Фаворитка' не просто убирает свидетелей. Она, выражаясь по-простецки, колдует. Совершает темный обряд. И таким способом 'меняет русло истории'.

Как именно это работает, пока непонятно. Но главный вопрос в другом - кто станет последней и, видимо, решающей жертвой?

Да, на заклание приносят знающих. А кто знает о династии больше всех? Больше, чем даже королевский биограф?

Сам король? Но к нему сейчас и близко не подобраться. Кроме того, 'фаворитка' сказала, что ничего не замышляет непосредственно против королевской семьи. И, хоть тресни, Генрих готов поспорить, что она не врала.

Есть одна мысль, догадка. Вот только, как бы ее проверить?

Впрочем, чего мудрить.

Генрих поднялся, шагнул к окну, задвинул плотные шторы. В комнате стало темно. Он зажег лампу, подошел к зеркалу. Сосредоточился и сказал:

- Сельма, ты мне нужна.

ГЛАВА 16

Он подождал несколько секунд, но ничего не происходило. Генрих закрыл глаза и представил себе 'фаворитку' с ее холодно-безупречными чертами лица, пронзительным взглядом и губами, растянутыми в усмешке. Мысленно повторил ее имя и снова вгляделся в зеркало.

Воздух в отраженной комнате всколыхнулся, как над костром. Сельма появилась у Генриха за спиной. Нет, она не соткалась из пустоты, а просто подошла от двери, будто там, в зазеркалье, была у него в гостях.

- Ну чего тебе, Генрих? - спросила она несколько недовольно. - Заняться нечем? Бездельничаешь?

'Сговорились, что ли?', - подумал он. Вслух произнес:

- А ты? Уже убила всех, кого надо?

- Нет, только собираюсь, - не моргнув глазом, сказала Сельма. - И буду признательна, если ты прекратишь меня отвлекать.

Она подняла ладонь, словно собираясь стереть свое отражение, как стирают со стекла осевшую влагу. Генрих поспешно предостерег:

- Погоди! А если я знаю, кто твоя цель?

- В самом деле? Ну, поделись.

- Секунду. Хочу предложить тебе уговор. Понимаю, что от своего плана ты не откажешься, но давай так - сейчас я назову должность, и если угадаю, ты выслушаешь меня, прежде чем набросишься на этого человека. Выслушаешь лично, глядя в глаза, а не через иллюзию в зеркале.