Волнолом (СИ)

В комнате было пусто и лунно.

«Привидится же такое», — подумал он.

Чесались заживающие порезы между бровей. Генрих, потрогав их, наткнулся на что-то острое. Еще раз провел пальцем — нет, не почудилось. Потревоженная колючка дернулась и сильнее выдвинулась наружу. Ощущение было, будто череп проткнули раскаленным гвоздем. Шипастый побег прорастал из раны.

Едва не теряя сознание и натыкаясь на все углы, Генрих кинулся в ванную, схватил оставленный там нож-скальпель. Боясь даже глянуть в зеркало, наощупь приставил лезвие к основанию стебля. Надавил, подвывая от боли, но все-таки поддел корень. Схватил его и дернул что было сил.

Выдранный стебель корчился в раковине, как поджаренная змея, истекал сукровицей. Генрих смотрел, задыхаясь от омерзения, но не в силах отвести взгляд. Перед ним было то, что перекрыло ему некогда доступ к дару.

Корчи, наконец, прекратились. Побег съежился, высох и рассыпался серым тленом.

Туда ему и дорога.

Генрих с облегчением поднял глаза и только теперь заметил, что с зеркалом тоже не все в порядке. Его поверхность стала темной и непрозрачной. Она маслянисто поблескивала, как целлулоидная пленка для светограмм. Удивленный Генрих зачем-то ковырнул ее скальпелем.

Точка, куда уперлось острие, засветилась, от нее во все стороны разошлись изломанные лучи. У Генриха привычно возникли ассоциации с трещинами на льду. И едва он сообразил, что впервые за двадцать лет видит все это без очков, как «лед» раскололся, и поток чернильного света хлынул наружу, обжигая, ошпаривая, сводя с ума мучительным жжением…

Генрих пришел в себя на кровати.

Сел. Пощупал кожу на лбу — она была мокрой от пота, но совершенно гладкой.

В окно скребся робкий зимний рассвет.

Насечки на раме жирно мерцали.

Генрих взял графин с тумбочки, присосался к горлышку. Вода стекала по подбородку, ласково щекотала.

Значит, сработало?

«Чернильное» зрение вернулось к нему, но радоваться не было сил. Так же, как и желания разбираться, что из ночных видений было сном, а что — явью.

Теперь он еще немного поспит, но уже без всяких кошмаров. Даже наоборот — разум, переварив ударную дозу света и оправившись от первого шока, способен к неожиданным озарениям. Возможно, именно сейчас он сложит все накопленные зацепки и факты в одну картину. И Генрих увидит, в чем состоит план Сельмы.

Но увидел он совсем не то, чего ожидал.

Глава 19

— Эй, братец! Узнаешь меня?

— А как же, сударь! — белобрысый возница приподнял картуз и осклабился. — С вокзала вас вез. Недели две тому, если не ошибаюсь.

— Не две, а три с лишком, — подправил Роберт фон Вальдхорн. — Задержался я тут у вас, пора и честь знать.

— К поездам, стало быть, желаете? Домчу с ветерком.

— Ну-ну, не завирайся уж слишком. Помню я твою колымагу. Можешь не гнать, времени еще много.

Зной за эти дни не ослабел ни на градус — так и висел над округой удушливо-пыльным пологом. Солнце ярилось, небо вылиняло почти добела, облака попрятались где-то за горизонтом.

— Забавно, — сказал Роберт вознице, — опять ты мне попался. Полагаешь, к удаче?

— И не сомневайтесь, сударь! Я утром сюда клиента привез, а обратно — нет желающих, хоть ты тресни. Жарища, все по домам сидят. Думал уже, порожняком придется трястись. А тут вы. Ну, думаю, свезло — так свезло…

Дрожки тащились той же дорогой, что и три недели назад, только теперь в обратную сторону. Мимо чахлой рощицы, через мост. Обогнули пригорок, подкатили к домику у развилки, и Роберт заволновался, увидев, как на крыльцо вышла девушка в простом платье.

— Притормози-ка, братец.

Кучер послушно натянул вожжи.

— Загляну еще разок к вашей травнице, — сказал барон, вылезая из экипажа. — Водица у нее — просто чудо. Сказочный эликсир.

Хозяйка спустилась с крыльца и скрылась за высоким кустом шиповника. Роберт, пройдя через лужайку, свернул туда же. Теперь с дороги их видно не было. Стояла вязкая тишина, лишь где-то в траве стрекотал кузнечик.

— Ты не приехал ночью, — она подняла глаза.

— Прости, прости! — он схватил ее руку, поднес к губам. — До утра сидели с наместником, разбирали бумаги — он зануда первостатейный, вцепился совершенно как клещ… Я готов был на стенку лезть, но так и не вырвался, ты же знаешь, это дело такого рода… Впрочем, что я несу, тебе это неинтересно…

— Погоди, я должна спросить. Помнишь, ты говорил… — она запнулась, нахмурилась.

— Помню, конечно, помню! Все, как я обещал. Вот адрес и ключ, там маленький домик с садиком, оплачен на год вперед… Тебе понравится, вот увидишь, а я приеду осенью на неделю или даже на две… И деньги возьми, на первое время хватит… Ну, перестань, не плачь… Я ведь тебе предлагал в столицу, а ты уперлась…

— Я не плачу. На что мне твоя столица? Или, может, замуж решил позвать?

— Я… я бы хоть сейчас, но…