Вольному воля

Почему-то вдруг вспомнился старый дурацкий анекдот о том, как женщина звонит в реанимацию и спрашивает: «Ну, как там мой муж? Жив еще?», на что санитар ей отвечает: «Нет еще». Ха-ха, очень смешно. Видимо, у меня началась тихая истерика из-за всей этой веселенькой истории. Выбраться бы только мне отсюда живой!

Сарафанов нарушил мерное течение моей истерики.

— Ну, допустим, я вам поверю. Но как вы докажете, что все, что вы говорите, правда?

Я задумалась. А действительно, как? У меня в машине они нашли водительское удостоверение на мое подлинное имя, но это ни о чем не говорит. Даже если бы нашли паспорт, то все равно нет гарантии, что он настоящий. А как еще я могу доказать, что говорю истинную правду? Привести сюда Ляльку, чтобы она подтвердила, что наняла меня в качестве частного детектива для расследования убийства своего полюбовника? Я не знала, что ответить Сарафанову, как доказать, что я не вру.

Сарафанов тоже молчал, по его виду я поняла, что он размышляет. Наконец, он прервал молчание.

— Хорошо, я поверю вам… пока. Но если вдруг я пойму, что вы хоть в чем-то мне солгали, пощады не ждите!

Он проговорил все это с таким киношным пафосом, с такой напыщенностью, что в любой другой ситуации я не преминула бы рассмеяться, но металлические нотки в его голосе и жесткость в глазах тут же отбили у меня сие неуместное желание. Я лишь поежилась.

Сарафанов встал с кресла и, сделав приглашающий жест рукой в сторону двери, произнес:

— Ну что ж, пойдемте в архив. Посмотрим, как вы там потрудились. Может, я смогу вам помочь.

Я чуть было не свалилась со стула от такой неожиданности. Вот уж чего никак не ожидала от господина Сарафанова, так это такой любезности.

Мы прошли по знакомому коридору по направлению к архиву. Войдя в комнату, я увидела, что все папки, аккуратно разложенные мной в две стопки, так и остались лежать в нетронутом состоянии. Единственное, что изменилось с тех пор, как я нелегально побывала здесь, так это свет. В архиве горел свет, хотя он не очень-то был и нужен. Начало уже светать, поэтому все будет прекрасно видно и так.

Сарафанов шел рядом, изображая личное сопровождение. Игорь больше не хватал меня в охапку, а шел чуть позади нас, следил, не надумаю ли я чего с его дражайшим шефом сотворить. Но я оставила подобные мысли. По крайней мере, на время.

Сарафанов указал на стопку папок, в которых были личные дела на всех Сергеев.

— Давайте попробуем разобраться. Только не расценивайте, пожалуйста, мои действия, как помощь следствию, или как вы там это называете?

— Я не из милиции, — напомнила я ему. — Я веду частное независимое расследование этого дела, по просьбе моей клиентки.

— Ментам я ничего не сказал. И не собираюсь сдавать своих ребят, — Сарафанов как будто не слышал моих слов. — А вот вы почему-то пришлись мне по душе. Я сам — отчаянная голова, и мне всегда нравились люди, похожие на меня.

Приятно, конечно, получать комплименты, но лучше все-таки в другое время и в другом месте.

— Вы смелая и отчаянная девушка, мне это нравится. И деретесь неплохо. Уж можете поверить моим бойцам, они знают толк в драках. Рассказали.

Сарафанов взял все папки и предложил:

— Давайте пройдем ко мне в кабинет, там будет удобнее.

Я согласилась, и мы вернулись в его апартаменты. Усевшись за стол, он начал перебирать досье, рассказывая по нескольку слов о каждом Сергее.

Открыв первую папку, он сообщил:

— Этого уже года два как нет в городе, но дело его мы пока храним, ведь сам он тарасовский и может вернуться на родину.

Папка была отложена. Сарафанов взял следующую:

— Этот женат и, я уверен, точно не может быть замешан ни в чем криминальном.

Следующая папка.

— Этот работает здесь… А когда, вы говорите, было совершено убийство?

— Пятнадцатого числа сего месяца примерно около пяти часов вечера.

— Нет, исключено. Он как раз был здесь на дежурстве и никуда не отлучался. Могу гарантировать, что это не он.

«Да что мне твоя гарантия? — подумала я. — Так ты сейчас всех и каждого из своих бойцов отмажешь от убийства. Этот не замешан, тот не мог. Бред какой-то».

Еще одна папка.

Сарафанов долго изучал ее, читал, перелистывал, но в конце концов отложил.

— Этот тоже не мог.

Я разозлилась:

— Тот не мог, этот не мог! Да вы что, издеваетесь надо мной? Я у вас помощи не просила, сами предложили. Или у вас игра такая?

— Да не кипятитесь, Татьяна Александровна. Лучше продолжим. Этот, — он указал на папку, которую держал сейчас в руках, — точно не мог. Он уже два года как сидит.

Господи, еще и уголовники тут у него. Ну, точно, Сарафанов и замочил того бизнесмена. А еще благодетеля из себя строит.

Перебрав таким макаром почти все папки, Сарафанов остановился на последней, на обложке которой значилось: «Мечник Сергей Сергеевич». Он долго смотрел на папку, точнее, на имя, и у меня снова затеплилась умершая было надежда на благополучный исход дела.