Вольноопределяющийся

Через пару минут человек-зверь вновь стоял в тени высокого дувала со стороны улицы и размышлял о том, что ему дальше делать. Зверь требовал немедленно убраться из этого неприятного места, где тебя могут непонятно за что наказать дикой болью. Человеческая сущность, немного поразмыслив, с ним согласилась и тут же приняла решение следовать на северо-запад. Разумеется само понятие «северо-запад» не было сформулировано пребывающим в оковах безумия человеческим разумом. Однако человек-зверь четко мысленно представлял направление и небесные ориентиры, коими будет пользоваться во время своего долгого похода, конечная цель которого пока что непостижима для его понимания.

Вскоре на тихой улочке древнего персидского города никого не было. Лишь где-то вдалеке ночную тишину нарушал крик какого-то уж чересчур старательного стража: «Спите спокойно жители города Исфахана!»

* * *

— Мустафа, собирай-ка вещички, завтра отъезжаем.

— Куда на этот раз, мой господин? — здоровенный вайнах на голову выше своего шефа мгновенно сорвался со стула, будто распрямившаяся пружина, всегда готовый следовать по первому требованию своего спасителя и друга.

— В Россию, брат! — лицо Дмитрия Аркадьевича Пафнутова расплылось в широкой довольной улыбке, — для начала во Владимир. Как же мне надоел Туманный Альбион со всеми его чопорными неряшливыми обитателями!

На откровенно эмоциональный монолог начальника горец отреагировал лишь легким пожатием плеч. По его глубокому убеждению, некоторые представители, точнее представительницы здешнего общества вовсе не чопорны и отнюдь не неряшливы, а очень даже раскованы, чистоплотны и приятны в обращении. Как раз-таки нынешняя его пассия вполне могла бы стать прообразом Лизы Дулитл, главной героини пьесы Бернарда Шоу «Пигмалион» из той иной реальности, о существовании которой никто из присутствующих даже помыслить не мог. Не глупа, аккуратна, в постели обожает всякие эксперименты. Жаль, придется с ней распрощаться.

— А потом куда, Дмитрий Аркадьевич?

— Точно не могу сказать, Мустафа, но некоторые соображения на сей счет имеются.

Железный характер Пафнутова был прекрасно известен Мустафе, поэтому горец лишь молча оскалился всеми тридцатью двумя белыми, как полуденный снег Эльбруса зубами и отправился собирать вещички.

Дмитрий Аркадьевич бросил мимолетный взгляд на циферблат напольных часов. Через полчаса у него прощальный ужин в «Charm» с коллегами из посольства, своего рода, дань традиции, каждый отбывающий на родину сотрудник посольства «проставляется» именно в этой престижной ресторации на Мейден-лэйн.

Несмотря на предстоящее весьма скучное времяпрепровождение, внутри Дмитрия Аркадьевича все пело и играло. Наконец-то его английское сидение подошло к своему логическому завершению. О нем вспомнили с нетерпением ждут во Владимире, эвон, даже сменщика дождаться не позволили. Телеграммой вызвали, что и вовсе крайне удивительно. Значит, там на родине для столь опытного как он разведчика есть весьма интересное дельце. Пока непонятно какое, но оно определенно связано с последними событиями на Кавказе. Точнее с вторжением войск персидского шаха, ставшим, как это обычно бывает, полной неожиданностью для российского генералитета.

А ведь предупреждали отсюда из Лондона, едва ли не в колокола били. Неоспоримые доказательства о причастности Великобритании к подготовке персидских войск к войне с Россией с риском для жизни добывали. Наверняка из других мест данные также поступали. А этим самоуверенным индюкам из генштаба, как об стенку горох.

«Персия не готова к войне с Россией, — убеждали царя, тряся пышными бакенбардами тупые солдафоны. — Можете не сомневаться Государь Император». А он им верил. Верил не аналитическому отделу Департамента Внешней Разведки, предупреждавшему еще пять лет назад о готовящейся провокации, направленной на отторжение от России нефтеносных районов Каспия, а замшелым пням времен русско-турецких войн начала века. Будь Пафнутов на месте Его Императорского Величества, всех бы этих пердунов гнал прочь из генерального штаба, а на их место посадил бы толковых специалистов, каких в России с избытком.

«Впрочем, не мое дело учить государя», — слегка поостыв, подумал Дмитрий Аркадьевич.

Быстрой походкой он подошел к двери, распахнул и громко сказал кому-то в соседней комнате: — Игнат, вели пролетку подавать. Негоже виновнику торжества опаздывать на мероприятие.

* * *