Вольноопределяющийся

Я посмотрел на этого здоровенного мужика, в общем-то совершенно безобидного, если, конечно, его не трогать. Хотя только на моей памяти он три раза гонял деревенских с оглоблей в руках. Хоть и по пьяной лавочке, но за дело. Доведут всякими претензиями к качеству ремонта своего изрядно покоцанного сельхозинвентаря, Митрич примет на грудь с четверть домашнего самогона, взъярится и айда гонять селян, душу, значит, отводить. А не замайте по пустякам и не будите лихо, пока оно в кузне сидит. Помню наше первое с ним дельце. Так для меня мелочь, а кузнецу прибыток, да еще какой. Три сотни садовых буров продал в среднем по два рубля. Выручил аж шестьсот рубликов серебром, весьма неплохие деньги для сельского жителя. Пытался отдать мне мои честно заработанные шестьдесят целковых. Отказался с условием, что любые мои хотелки кузнец будет реализовывать в первую очередь, разумеется не бесплатно. Бизнес с садовыми бурами Ракшеев собирался расширить и углубить, но я отсоветовал, поскольку в самое ближайшее время, желающих повторить его финансовый успех появятся неисчислимые толпы, а дважды, как известно, в одну реку не войти.

Вместо этой мелочёвки я предложил ему ковать ограды и ворота. Для начала, он изготовил таковую по моим рисункам для нашего нового дома. Отлично получилось. Потом клиентуру из боровеской зажиточной публики, пользуясь своими связями, начала подгонять ему Егоровна. Далее слух о талантливом кузнеце пошел по всей Руси великой. Аж из самого Владимира, Суздаля и даже Новгорода Великого заказчики стали приезжать. Поначалу эскизами снабжал кузнеца я, благо в свое время в Интернете вволю насмотрелся на многочисленные творения железных дел мастеров. Потом в нем самом проснулся художественный дар. Плюнул Митрич на сельские нужды, выкупил у помещика участок земли у реки неподалеку от Добролюбово, построил новый дом и кузницу и стал жить наособицу от деревенских. Пришлось общине возить сельхозинвентарь для ремонта в село Красное к тамошнему кузнецу, ибо Митрич заниматься подобной ерундой напрочь отказался. Короче, жизнь у моего приятеля удалась, и я рад за него, поскольку хороший человек. Наши с ним договоренности соблюдал неукоснительно, оказал мне неоценимую помощь в создании инвентаря для моего нового спортивного городка и всегда выручал по мелочам.

Поезд Киев-Владимир подкатил к платформе точно по расписанию. Шурин кузнеца оказался мужчиной лет за сорок, эдакий типичный гоголевский хохол в сапожкак, широченных шароварах, вышиванке и зипуне, с чубом, вислыми усами, хитроватым взглядом из-под густых бровей. Митрич с Петром обнялись, расцеловались, похоже, уважают друг друга. Погрузились на телегу. Я устроился сзади на сене, мужики уселись на козлы и всю дорогу что-то бурно обсуждали. Я не прислушивался к их разговору.

О моей просьбе заскочить в Военную Канцелярию кузнецу напоминать не пришлось. Явление новоиспечённого сержанта народу произвело едва ли не фурор. Ну как же, каких-то два с половиной месяца назад отправили в армию, а он уже успел отличиться. Звание сержанта и краткосрочный отпуск заработал. Впрочем, задерживать меня не стали, подполковник Дымский поставил в документах отметку о прибытии, заверил подписью и печатью, и отпустил с богом.

От подворья кузнеца до дома, ставшего в этой реальности для меня родным, добрался минут за сорок. Не доходя сотни шагов до кованных ворот, присел на знакомый березовый пень. Внутренне ликовал. Получилось! У меня получилось! Мне было архиважно хотя бы ненадолго оказаться здесь, и я сделал все, чтобы воплотить это свое желание в жизнь.

Казалось бы, что за блажь поначалу привлекать к себе внимание отличной стрельбой, а после заманчивого предложения сдать экзамены экстерном начать ломаться и делать вид, что хочу продолжить обучение в школе? На первый взгляд, абсолютно нелогичное поведение свойственное скорее ребенку, но не взрослому человеку. Однако, интуиция настоятельно подсказала, если хочу получить отпуск на родину, необходимо вести себя именно так и никак иначе. Показав способности одаренного стрелка, я специально вызвал интерес у начальства к своей персоне именно во время визита генерала Краснова в нашу школу о котором случайно узнал из разговора ротного с каким-то офицером из штабных. Ну не мог Зимин-Самойлов не похвастаться перед другом столь выдающимся стрелком, а заслуженный вояка, в свою очередь, не мог упустить такого уникума из своих загребущих лап.